Служанка разлила кофе по чашкам, улыбнулась Эмме и ушла. Рой подошел к столу, взял чашку и устроился на выступе стены.
— Какой же ты цивилизованный, — с иронией заметила Эмма.
Она ждала, что Рой рассмеется, но он нахмурился.
— Цивилизованный? Ты имеешь в виду, что я подавляю свои инстинкты и скрываю истинные чувства?
Эмма недоуменно заморгала.
— Цивилизованность в том и состоит, — продолжал Рой менторским тоном, — чтобы держать в рамках первобытного человека, который живет в каждом из нас. Я хорошо знаком с этой темой, все-таки это моя специальность.
— Ни за что не догадалась бы.
Но Рой не заметил ее сарказма.
— Не будь мы такими цивилизованными все было бы гораздо проще. Мы могли бы говорить друг с другом на языке тела, он не оставляет места для ошибок.
Эмма непроизвольно скрестила руки на груди и возразила:
— А мне казалось, что животные идут на все, чтобы обмануть врага.
Рой пристально посмотрел на нее.
— Врага — да, но мы с тобой не враги.
Эмма стала с преувеличенным вниманием разглядывать чашку.
— Разве?
Рой застыл неподвижно, словно каменное изваяние.
— Как мне добиться, чтобы ты мне доверяла?
Казалось, он говорит сам с собой.
Эмма подняла на него взгляд. Широкие плечи четко вырисовывались на фоне стены. Ей вдруг так захотелось прикоснуться к Рою, что она, борясь с искушением, сжала пальцы в кулаки.
— Можешь увидеть это во сне! — воскликнула Эмма, злясь столько же на него, сколько и на саму себя.
Она вскочила на ноги, но Рой преградил ей путь. Он тоже разозлился, но в отличие от Эммы лучше владел собой.
— Ты всегда относилась ко мне предвзято! Ты просто не можешь заставить себя уважать мужчину, правда?
Глаза Эммы затуманили слезы, но она не желала смахивать их перед Роем. У него и без того достаточно поводов для торжества.
— Покажи, за что я могу тебя уважать, и я попробую, — прошипела она.
Выражение его лица смягчилось.
— Эмма, ну почему мы не можем…
Из-за живой изгороди донеслись голоса. Рой чертыхнулся и отпрянул от Эммы. В проеме показались старый граф с женой и Джульетта в коротенькой шелковой тунике, открывающей ее стройные ноги. Увидев выражение лица внука, графиня Баккарди помедлила, по-видимому, сомневаясь, не пройти ли мимо. Но Джульетту сомнения не посещали. Походкой манекенщицы она направилась к бассейну.
Одно движение плеч — и туника упала к ее ногам. Джульетта осталась в крошечном бикини, Эмме еще не доводилось видеть столь смелого купальника. Он не могла не отметить, что фигура у Джульетты великолепная. Не замечая Эмму, словно ее тут и нет, Джульетта кокетливо помахала Рою и нырнула в бассейн.
Старый граф с озабоченным видом поспешил к Эмме.
— Дорогая, не стоит оставаться на солнце с непокрытой головой. Пойдемте в дом, я найду для вас шляпу.
Не дав Рою времени возразить, он подхватил Эмму под руку и увел.
— Может быть, хотите заодно и осмотреть дом?
Эмма искренне поблагодарила Лео и согласилась. Дед Роя провел ее по парадным комнатам, показал галерею портретов предков, с добрым юмором комментируя особенности характера каждого из них.
— Вот это Альфредо, большой был мошенник. Долгое время жил во Франции, потом в Америке. Однажды он ухитрился продать одному богатому американцу Тюильри. Когда ничего не подозревающий покупатель приехал в Париж, чтобы вступить во владение покупкой, Альфредо пришлось срочно бежать в Италию. — Лео покачал головой. — Да, в нашем роду бывали и пройдохи, но, — вдруг серьезно добавил он, — Рой не из таких.
Эмма вдруг поняла, что дед Роя не случайно предложи ей эту экскурсию. Лео вздохнул.
— К сожалению, старший брат Роя, Доминик, унаследовал некоторые черты Альфредо. Мы, конечно, все его любили, но иногда он бывал не слишком щепетилен, особенно когда дело касалось женщин. Рой — совсем другой.
Эмма почувствовала себя неловко.
— Граф…
— Прошу вас, дорогая, зовите меня Лео. В этом доме слишком много графов, можно и запутаться.
— Лео, мне кажется, нам не стоит обсуждать Роя.
Старик похлопал ее по руке.
— Не волнуйтесь, дорогая, я не говорю вам ничего, что не мог бы повторить в его присутствии. Рой и его брат были очень близки, но по характеру совсем разные люди. Доминик — настоящий итальянец, а Рой больше походил на свою мать, англичанку. После смерти Доминика Рой бросил свои дела и взял на себя обязанности покойного брата. Должен сказать, при нем дела пошли намного лучше и порядка в поместье прибавилось. Рой работает как часы, но близко никого к себе не подпускает. Такое впечатление, будто он закрыл свои чувства под замок и никому не позволяет его отпирать. — Видя, что Эмма хочет что-то возразить, Лео быстро добавил: — Дорогая, я не утверждаю, что он святой, у него были женщины, и я не сомневаюсь, что некоторым из них он причинил боль, он такой же человек из плоти и крови, как все Баккарди. Но Рой никогда не лжет и не дает невыполнимых обещаний.
— Но он все планирует! — выпалила Эмма.
— Неужели? — переспросил Лео, как ей показалось, почему-то с радостью.
— Да-да. А еще он наблюдает за мной, как за животным, которое ему нужно изучить. Только что без бинокля!
Лео закашлялся. У Эммы возникло подозрение, что он пытался скрыть смешок.
— Да, понимаю, это может быть… гм, не очень приятно. — Встретив воинственный взгляд Эммы, старик решил, что сказал достаточно. — Но пойдемте же искать шляпу.
Позже Лео присоединился к своей жене и Аманде в розарии.
— Либо Рой сошел с ума, либо он впервые в жизни влюблен, — доложил граф результаты своих умозаключений. — Не знаю, что чувствует к нему Эмма, но мы не должны вмешиваться.
Его жена хотела возразить, но Лео строго сказал:
— Тут мы ничего не можем сделать. Софи, ты обещаешь?
— Но Эмма такая милая…
— Мне она тоже понравилась, — согласился Лео, — однако Рой должен сам все для себя решить. И, насколько я могу судить, ему предстоит работа не из легких.
Остаток дня Эмма избегала Роя — а может, он ее избегал, как бы то ни было, они не встречались. Однако Эмма вздрагивала и напрягалась всякий раз, когда открывалась дверь или на дорожке слышались шаги. Напряжение сказалось: вечером она легла в кровать с головной болью и снова не могла заснуть. Стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой Роя, чувствовала на себе его взгляд, даже ощущала кожей тепло его дыхания. Но, открыв глаза, она видела, что одна в комнате.
— Кажется, я схожу с ума! — простонала Эмма.
С первыми лучами солнца, чувствуя, что заснуть уже не удастся, она встала с постели, оделась и выскользнула из дома. Западная сторона парка упиралась в подножье холма, в том направлении Эмма и пошла. По мере того, как солнце поднималось все выше, утренняя прохлада сменялась влажным теплом. Вскоре Эмме стало жарко. Она сняла свитер и завязала рукава на талии, подставив обжигающим лучам солнца обнаженные плечи. Склон постепенно становился круче. Эмме показалось, что она слышит шум реки. Ей захотелось пить, но она не знала, откуда именно доносится шум, какая-то сила гнала ее вперед, вверх по склону.
