Берни поднял фужер.
– За будущее.
– Согласна. За будущее. – Их бокалы с мелодичным звоном соприкоснулись. – И за успех твоей книги.
– Я работал ради самого процесса. Творческий порыв и тому подобное… Если честно, мне все равно, опубликуют ее или нет.
– Но это глупо. – Она поставила свой бокал. – Для чего было вкладывать в работу свою энергию, если нет желания пожинать плоды усилий или претендовать на вознаграждение?
– Для меня литературная работа сама по себе награда. – Он покачал головой. – Я думал, мы это уже обсудили.
– И все же стоит попробовать послать рукопись в издательство. Я могу дать рекомендацию.
– Спасибо. – Берни взял со стола конверт. – Письмо от Адама. Он сообщает, что решил уйти из газеты и посвятить свою жизнь путешествиям.
– Шутишь?
– Его пригласили инструктором в другую экспедицию.
– А что станет с «Лоукал Таймс»? – Джессика вдруг поняла, что ей вовсе не безразлична судьба своего временного детища.
– Удивительно, что тебя это волнует, – произнес Берни с ироничной улыбкой. – Итак, Адам планирует продать газету. И ты, кстати, могла бы приобрести ее. От такого предложения он вряд ли откажется.
Эта идея поразила Джессику.
– У меня не наберется столько денег.
– Можно взять ссуду в банке Эдварда Милтона. Я уже разговаривал с ним. Он с удовольствием поможет тебе.
– Уже разговаривал?
– Просто узнал и все, – пожал он плечами.
– Что ж, не стоило беспокоиться. Я не собираюсь покупать газету. И сюда согласилась прийти лишь потому, что тоже хочу тебе кое-что сказать.
– Что? – Он наклонился к ней и обнял за плечи, обдав жаром большого тела. Джессика почувствовала, что ее самоконтроль испаряется, как капля влаги под раскаленным солнцем. Все-таки она совершила ошибку, приехав к Берни. Они могли встретиться и в кафе.
– Я заказывала телефонный разговор с Лондоном и уже заключила предварительное соглашение с учредителем «Туморроу». Мне предлагают должность заместителя главного редактора, – скороговоркой выпалила она.
Берни словно окатили ледяной водой. Он расстроено произнес:
– Ты именно к этому всегда стремилась?
– Как сказать… Окончательного согласия я еще не дала. Предпочитаю сначала увидеть все своими глазами.
Воодушевление и уверенность Прайда стали исчезать, уступая место мучительным сомнениям. Он вдруг до боли отчетливо осознал, что может потерять ее навсегда. Опустив руку в карман, мужчина зажал коробочку в руке, словно талисман на удачу. Там лежало кольцо, которое он должен был надеть ей на палец.
– Джессика, я…
– Решение принято, – перебила его она. – Я делаю это ради сына.
– Но ему нравится жить здесь, – напомнил Берни.
– Может быть. Однако ребенку нужно хотя бы время от времени видеться с отцом. Я осуждаю свою мать за то, что она разлучила меня с папой. Мой бывший муж, может, и не самый примерный родитель, но я хочу, чтобы он и сын встречались друг с другом. Пожив здесь, познакомившись с тобой, я оценила важность семьи. У Луиса и Чарльза должен быть шанс.
Берни глубоко вздохнул и провел руками по волосам. Ирония судьбы: он сам без устали доказывал ей, насколько важны родственные и дружеские связи. Похоже, Джесс хорошо усвоила его урок и теперь купила билет в один конец – прочь из его жизни.
Слишком увлекшись мыслями о будущем, он вообразил, что сможет заменить мальчику отца. Да, они оба сильно привязались друг к другу, но этого оказалось недостаточно. У Луиса были родители, и он был абсолютно лишним.
Берни с силой сжал коробочку, словно надеялся выдавить из нее решение проблемы.
– Наверное, я тоже мог бы туда переехать. – Его начало переполнять чувство ужаса. – Там наверняка найдется для меня работа.
– Нет, Берни. Ничего не получится. Ты нужен здесь и прекрасно об этом знаешь. – Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и запаниковала. Ей нельзя было позволить себе ни малейшего проявления слабости.
– А мне не нужен никто, кроме тебя.
– Сладкое заблуждение. Здесь твой дом, и ты не будешь счастлив в другом месте.
– Мой дом готов стать и твоим.
– Я объяснила, почему не могу остаться.
– Это несправедливо.
– Тебе нужна женщина, способная одарить тебя любовью с такой же щедростью, с какой ты сам распространяешь ее на других.
– Хочешь сказать, что тебе никогда не удалось бы полюбить меня?
Черт! В том-то и дело, что она не могла этого сказать. Но прервать отношения было необходимо. Ее сердце начинало нестерпимо ныть при одной только мысли о существовании без этого мужчины.
– Я хочу сказать, что возвращаюсь в Лондон по большей части затем, чтобы Луис не рос без отца. А ты женишься на милой молоденькой девушке, не обремененной ошибками прошлого. Заведешь своих детей. И будешь жить долго и счастливо.
– Но моя единственная радость – это ты. Я люблю тебя и твоего сына. И хочу, чтобы именно вы оба составили мою семью.
– Такой мужчина, как ты, недолго будет одинок. – Она поднялась прежде, чем он успел удержать ее, подошла к вешалке и сняла пальто.
Берни Прайд сжимал коробочку, лихорадочно ища решения. Получив письмо от Адама, он понадеялся, что Джессика захочет иметь собственную газету. Все это время он жил надеждой, что сумеет завоевать ее любовь.
Но эта упрямая женщина решила все по-своему. И он не мог ничего противопоставить такому повороту событий. Не имел никакого права заставлять Джессику держать сына вдали от отца. Что ж, ему не оставалось ничего другого, как отпустить их.
Она стояла, ухватившись за дверную ручку.
– О, вспомнила! Ты собирался что-то мне дать. Свой роман, да?
– Конечно, – мягко ответил Прайд. – Именно его. – Он разжал пальцы и медленно вытащил руку из кармана, оставив бархатный футляр внутри. Потом принес из кабинета папку с текстом.
– Я постараюсь прочитать побыстрее.
– Не спеши.
– Спасибо, что доверил мне первой прочесть его. Если хочешь, я напишу отзыв с редакторскими комментариями.
Вот уж чего он меньше всего хотел бы получить от нее!
– Спокойной ночи.
– До свидания, Берни.
Она побежала по ступенькам сквозь пелену снега к своей машине. А он стоял на крыльце и смотрел вслед, пока Джессика не растворилась в ночи.
Апрельский день выдался теплым. Долгожданное солнце припекало почти по-летнему. Деревья оделись в яркую зелень, радостно подставляя лучам молодые листочки и набухшие бутоны.
Джессика стояла у огромного окна в холле больницы и улыбалась, наблюдая за весенним пиршеством окружающего мира. Оглушающий птичий гомон долетал в помещение даже сквозь закрытые форточки. Ее душу переполняло не меньшее ликование, чем пробудившуюся природу. Наконец-то весь этот ад остался позади. Сегодня ее мальчика выписывали домой. Конечно, он был еще очень слаб, но окончательное выздоровление – дело времени, зато теперь его жизни ничто не угрожает.
