– Да, правильно. Но все-таки она должна была сказать мне правду. Знай я обо всем раньше, можно было бы помочь Джулии. Но я в те времена не имел никакого представления об алкоголизме. Понимаешь, ведь это болезнь; если она проникает тебе в кровь, изгнать ее уже очень трудно. Знай я до женитьбы больше об этой пагубной страсти, Джулия могла бы получить от меня помощь. Однако тогда я не представлял себе, какой страшный враг передо мной. Впервые обнаружив тайный порок жены, я устроил жуткий скандал. Надо же было оказаться таким болваном, чтобы считать достаточным окрик «Прекрати!» и ожидать, что больная повинуется. Конечно, она стала осторожнее, пряталась от меня, пила в то время, когда я был на работе. Но разве можно было удержать такой секрет? Вскоре я установил, что жена по-прежнему пьет. И тогда повез, ее к врачу и понял весь ужас нашего положения.
– Рози уже родилась к тому времени?
Он подтвердил кивком головы.
– Но дети еще были совсем маленькие, Роберт собирался в первый класс, а Рози училась ходить. Теща ухаживала за ними. Пока она жила у нас, мне не надо было беспокоиться о детях.
– Господи, почему же она не рассказала тебе?
Джеральд тяжело вздохнул.
– Да потому, что была неумной женщиной. Джулия составляла весь ее мир. Теща продолжала покрывать дочь, принося ей тем самым вред. Я не мог переубедить ее, доказать, что она поступает неправильно. Наш семейный врач положил Джулию в клинику, через несколько месяцев та вернулась домой с явными признаками выздоровления. Я поверил, что жена излечилась. Может быть, она сама поверила. Однако не прошло и года, как тайное пьянство возобновилось.
– Но почему, Джеральд? Что заставляло ее пить? – Фэй заметила, как потемнели его глаза, и чуть прикусила губу, но остановиться не могла. – Должно же было существовать что-то, что заставляло Джулию прибегать к виски? Что-то было не так, верно ведь?
– Уж не думаешь ли ты, что я ее бил? – грубо ответил Джеральд. – Ты меня, очевидно, подозреваешь в чем-то?
Его реплика удивила Фэй.
– Джеральд, разумеется, я ни в чем подобном тебя не подозреваю! Ты не относишься к тем, кто занимается рукоприкладством.
М-да, а собственно к какому типу людей принадлежит этот человек, который нагромоздил столько секретов? Ведь она знакома с ним почти всю жизнь. Впрочем, скрывал он все не только от нее – от всего города. Джеральд жил двойной жизнью: фасад – одно, за фасадом – иное. За непреодолимой стеной, которую он тщательно выстроил, прятался угрюмый, озлобленный человек.
– Правда, в последние годы совместной жизни меня так и подмывало пустить в ход кулаки, – признался он мрачно. – Но я никогда не позволял себе этого. Ни разу пальцем ее не тронул.
Фэй вглядывалась в его потемневшее лицо. Ведь есть и другие способы причинить боль: для этого не обязательна кулачная расправа. Сумел же Джеральд заставить страдать ее, Фэй. Можно вдребезги разбить человеческое сердце лишь взглядом или словом.
Надеясь все же докопаться до истины, она продолжила разговор:
– Джеральд, должна была быть причина, толкавшая Джулию к пьянству. На чем-то же она должна была свихнуться.
– Эта женщина не знала счастья, – пробормотал Джеральд, – но почему – только Богу известно. Может, она никогда не любила меня. Ни единого раза Джулия не говорила мне, что она несчастна, а когда в моем сознании забрезжило понимание ее трагедии, я и сам уже утратил радость жизни.
– Неужели ты ни разу не спросил у нее, в чем дело? – недоверчиво воскликнула Фэй.
– Разумеется, спрашивал! Задавал вопросы до умопомрачения, но ни разу не услышал разумного ответа. В конце концов понял, что расспрашивать бесполезно. К тому времени я уже не любил ее. Больше того, Джулия приводила меня в бешенство, вызывала отвращение. Если бы ты увидела ее хоть раз в пьяном виде, то поняла мои чувства.
Джеральд содрогнулся, лицо его стало бледнее мела.
– Я все еще надеялся на излечение, но постепенно пришел к выводу, что она не желает лечиться. В пьянстве Джулия видела способ отгородиться от жизни, которую она считала невыносимой.
Спокойным, ровным голосом Фэй произнесла:
– Быть может, тебе следовало развестись с нею? – Она заколебалась, боясь больно задеть чувства собеседника, но надо же было выговориться до конца. – А, может быть, в тебе, Джеральд, была причина всех бед? Разве нельзя допустить, что ты сделал Джулию несчастной?
Его лицо сохраняло угрюмое выражение.
– Ты думаешь, мне самому это не приходило на ум? Я даже предлагал разъехаться, имея в виду развод. Но Джулия чуть не лишилась рассудка, когда я заикнулся об этом. По ее словам, она не желала потерять детей и прекрасно знала, что я не рискну отдать малышей ей. Разве я доверил бы детей женщине, способной напиваться до потери сознания чуть не каждый день?
– Но за ними могла бы присматривать мать Джулии.
– На нее, с ее здоровьем, особенно нельзя было рассчитывать. Она и умерла, когда Рози было лет семь. После смерти тещи я нанял для ребенка няню с дипломом медсестры, которая могла ухаживать заодно и за Джулией. Эта женщина приложила много стараний, чтобы выяснить, почему так несчастна моя жена, и пришла к выводу, что та сама не знает, что заставляет ее пьянствовать.
– А не могли быть повинны в ее бедах несчастливое детство, страдания из-за вечно пьяного отца? Она так намучилась, что впоследствии, вероятно, ничто уже не могло вернуть ее в нормальное состояние?
– Кто его знает? С годами жизнь подсказывала множество ответов, но, по-видимому, ни один из них ничего не объяснял. Наш брак фактически распался задолго до смерти Джулии. Меня беспокоили только дети. Моя семейная жизнь по большей части сводилась к тому, чтобы оградить детей от любопытства посторонних, которые могли использовать им во зло нашу трагедию. – Джеральд помолчал, затем добавил, не таясь: – И во зло мне. Честно говоря, мне становилось не по себе при мысли, что люди узнают правду.
– Но почему ты и со мной не поделился своими заботами? Ты глубоко обидел меня, Джеральд. Господи, как же, по-твоему, я отнеслась бы к твоей беде?
Он бросил на Фэй быстрый взгляд.
– Я не мог допустить, чтобы ты узнала. Меня одолевал стыд. Ты не представляешь себе, в каком аду я находился временами. Боялся, что ты начнешь по-другому смотреть на меня.
– Но не ты же пьянствовал, а твоя жена!
– Все равно на меня ложился позор. Я обязан был найти способ излечить Джулию. Но я не справился, не сумел ее спасти. – Джеральд снова замолк, с трудом перевел дыхание. – Кроме того, если б ты была в курсе всего, на меня легла бы обязанность принять решение о будущем. А это был еще один камень преткновения на моем пути – тогда я не смог заставить себя быть откровенным.
