не хочется уходить, наоборот, возникает желание провести в этих стенах как можно больше времени. Или это присутствие Карельского так на меня действует?
— Ты, если хочешь, в душ сходи. Если что, можешь найти одежду сестры на верхнем этаже. Для нее выделена отдельная комната, — усмехается Женя уголками губ, скользя по мне оценивающим взглядом. — Ты все ещё бледная.
— Все нормально, Жень, — отмахиваюсь я, хоть и чувствую неприятные покалывания внизу живота. Не больно, но ощутимо. — С удовольствием приму душ. Спасибо.
— Я пока еду закажу. Есть пожелания?
— На свой вкус. Что угодно, — бросив через плечо, поднимаюсь по лестнице.
Стою под струями проходной воды, прокручивая в голове последние события в моей жизни. Даже не верится, что за столь короткое время я стала разведенной женщиной. Мне изменил муж и, мало того, решил оставить меня ни с чем. В какой-то момент у него это получилось. Но как хорошо, что на моем пути появился такой человек, как Карельский, и помог преодолеть трудности. Иначе я действительно отдала бы все Косте, лишь бы он отвязался от меня раз и навсегда.
Нет, умом я понимаю, что отец не стал бы на все закрывать глаза, узнай всю правду. Но все же я рада, что моя проблема по имени Костя решилась так быстро. Теперь пусть остаётся с голой задницей. Так ещё и судиться будет...
Интересно, при таком раскладе его беременная девушка останется с ним, несмотря ни на что? Или же свалит на все четыре стороны, не желая быть женщиной такого мошенника, у которого ни гроша за душой нет?
Решаю не грузить себя глупыми вопросами. Обернувшись в полотенце, выхожу из ванной и ищу в гардеробе Кристины что-нибудь подходящее. Однако кроме рубашки, которая явно принадлежит Жене, ничего удобного не нахожу.
— Как вкусно пахнет, — говорю, едва оказавшись у накрытого слова. — Так быстро доставили...
— Вообще-то сорок минут прошло, — смеётся Женя. — Теперь ты хотя бы не такая бледная. И глаза блестят.
Улыбнувшись, забираю кусочек огурца и отправляю в рот. За столом Карельский делится воспоминаниями студенческих времён, рассказывает, как поднялся по карьерной лестнице. Я же восхищаюсь им, потому что в отличие от Кости, Женя добился всего сам. Своим трудом.
Буквально через полчаса мы уже сидим на диване перед телевизором. Женя включает фильм, который выбираю я.
— Красивая девушка, — имею в виду главную героиню — высокую брюнетку с голубыми глазами и модельной фигурой. Прямо на маму мою похожа. Правда она у меня блондинка.
— Это тебе так кажется, — хрипловатый баритон звучит прямо у уха. По телу мгновенно разбегаются сотни мурашек, дыхание учащается.
Я поворачиваюсь к Жене и ловлю его пристальный взгляд. Он сидит настолько близко, что я чувствую его дыхание.
— Что мне кажется? — шепчу я, нервно сглатывая.
— Ты гораздо красивее.
Мгновение, и рука Карельского оказывается на моем затылке, притягивает к себе. И сразу же впивается в мои губы глубоким поцелуем, который выбивает весь воздух из легких.
Обвиваю его шею руками и прижимаюсь плотнее, отвечаю на поцелуй. Однако он длится недолго, поскольку приходит осознание того, что я творю.
Я беременна. От чужого мужчины. И об этом факте Карельский не знает. Возможно, он даже не захочет иметь со мной ничего общего, расскажи я ему об этом.
— Жень, подожди, — часто дыша, я слегка отстраняюсь и заглядываю в темные глаза глаза мужчины. — Мне нужно тебе кое-что...
— Давай потом, — перебивает, обхватывая мое лицо руками.
— Нет, Женя. Нет. Сначала я расскажу... Может, тогда ты не захочешь продолжить это... Безумие.
Карельский хмурится, но никак не комментирует мои слова. Лишь смотрит в недоумении.
— Что не так, Эмилия?
— Я... Я беременна, Жень.
Руки, которые обхватывали шею Жени, холодеют, кончики пальцев покалывает. Тело становится ватным, непослушным. Меня начинает выворачивать наизнанку от одного взгляда Карельского.
Он против. Он не хочет этого ребенка.
Губы Жени поджимаются в тонкую линию. Шумно сглотнув, он встряхивает головой и, посмотрев в мое лицо ещё раз, хмурится.
— От него? От Кости?
— От кого же ещё... — Хватка слабеет. Я опускаю руки и потираю колени, не находя места. Ничего плохого не сделала, но хочется спрятать взгляд и не смотреть на Карельского. В его глазах, где секунду назад полыхал огонь, столько недовольства.
— Ты... Когда узнала?
— Несколько дней назад, — признаюсь, глубоко вдыхая и медленно выдыхая.
— Я так и знал, что ты что-то скрываешь. Вот и узнали, что именно. — Он поднимается и отходит к окну. — И что? Оставишь этого ребенка?
Шумно сглотнув ком в горле, прикладываю ладонь к груди, чувствуя, как меня начинает трясти. Ожидала ли я этого вопроса? Скорее всего, да. Но не в таком тоне. Женя сейчас слишком груб и резок, это задевает меня не на шутку.
— Я думала, ты успел понять мой характер за короткий срок. И то, что я оставлю этого ребенка… Это вообще не должно обсуждаться. Я так давно о нем мечтала... Думаешь, решусь сделать аборт? Ни за что.
Я тоже встаю и ватными ногами иду к лестнице. Нужно подняться, переодеться и просто свалить, оставив Женю наедине с мыслями. Видимо, я слишком поспешила. Восхищение этим человеком затуманило сознание. Я быстро поддалась эмоциям, испытывая незнакомые мне ощущения. Не стоило подпускать к себе Карельского так близко, чтобы не бороться с болью, которая сейчас разрывает грудную клетку.
Слез нет. Абсолютно. Однако разочарование меня уничтожает. Хотя... Любой мужчина отреагировал бы точно так же. Это у женщин, наверное, иначе. По крайней мере, я сужу по себе. Узнай я, что у Жени есть дочь, не стала бы давать заднюю. Значит, чувства у него не такие сильные, раз он сразу рубит с плеча.
— Эмилия, куда спешишь? — Темные глаза Карельского смотрят в мои. И теперь они поблескивают, словно от слез.
Женя не сводит с меня взгляда, даже приближается. Но я не хочу продолжать этот неприятный для меня разговор. Все, что надо было, я услышала.
Я
