Ее сердце остановилось, а потом забилось с частотой мотора, вышедшего из-под контроля.
– Фрэнк, – потрясенно сказала она, – ты… ты хочешь сказать, что…
– Я даже не знаю, когда это произошло. Может быть, тогда, когда ты выхватила ту черную ночную рубашку из моих рук. Может быть, когда ты подала мне чашку самого скверного кофе, который когда-либо получал чей-нибудь муж, а может быть, когда ты отдалась мне в ту ночь возле бассейна.
– Но… но сегодня вечером…
– К черту… – Он покачал головой. – Сегодня вечером был жест мужчины, пришедшего в отчаяние. Мы не могли разговаривать без того, чтобы не скатываться к обвинениям. А ты превращалась в лед, когда я пытался сказать тебе, что я чувствовал раньше.
– Когда? – У Лайзы перехватило дыхание. – Когда раньше?
– Тем утром в Мексике. Я хотел попросить тебя поехать со мной в маленький городок, где мы могли бы по-настоящему пожениться, без этой ерунды с контрактом…
– Но именно по этой причине ты просил меня выйти за тебя замуж. Чтобы ты мог заиметь ребенка.
Фрэнк вздохнул и потерся щекой об ее волосы.
– Это правда. Я думал о ребенке долгое время. Но это всегда была абстрактная мысль. Потому что, черт побери, чтобы заиметь ребенка, надо связаться с женщиной, а мне не хотелось снова это делать. Но тут появилась ты, и идея с ребенком показалась мне очень заманчивой.
– Но не слишком заманчивой. – Она взглянула на него. – Ты лишь хотел брак с уже вложенным пунктом о разводе.
– И ты тоже.
Лайза кивнула.
– Я сказала тебе, что это всего лишь устраивающее меня соглашение…
– Да, дорогая. – Он улыбнулся. – Никто из нас не желал признаться, что влюблен.
– Я знала в глубине души, что никогда не согласилась бы выйти за тебя замуж, кроме как по любви.
Фрэнк привлек ее ближе.
– Ты любишь меня?
Лайза подняла голову и улыбнулась ему.
– О да, – прошептала она. – Я поняла это в ту ночь в Мексике, когда ты отпустил меня. Я заглянула в свое сердце и осознала, что любила тебя уже давно-давно…
– Но если ты понимала это, то почему хотела положить всему конец?
– Если я поняла, что люблю тебя, как могла я жить с тобой, отдаваться тебе, зная, что это по контракту, что скоро надоем тебе, что ты никогда не полюбишь меня…
– Лайза, любимая… – Фрэнк прижал ее к себе и поцеловал, – ты мне не надоешь никогда, даже если мы с тобой доживем до ста лет.
На глаза Лайзы навернулись слезы, она улыбнулась сквозь них и закинула руки ему за шею.
– Бедная Жужи, что она должна была подумать?
Фрэнк ухмыльнулся.
– Не переживай за нее, дорогая. Она упивалась сегодня собой. Я подозреваю, что ей нравится разыгрывать роль секс-бомбы на публике, причем это самое большее, на что она способна.
– А твои партнеры? – Лайза ткнулась лицом ему в плечо. – Их жены? Представляешь, какое это развлечение для них.
– Ха! Они, должно быть, не испытывали такого возбуждения лет десять. – Он откровенно рассмеялся. – Мы им все компенсируем и Жужи тоже, когда пригласим их на нашу свадьбу. Настоящую свадьбу, дорогая. Ты снова выйдешь за меня замуж, любимая? А?
– Только в том случае, если я получу другую брачную ночь.
Фрэнк улыбнулся.
– Каждая ночь, которую мы проведем вместе, будет нашей брачной ночью, дорогая, на все годы нашей жизни.
Он наклонился и поцеловал ее. Когда он выпрямился, Лайза вздохнула.
– Какая жалость, – сказала она. – Ты спланировал такой вечер, а я все испортила. Что же мы будем делать остаток вечера?
Фрэнк подхватил ее на руки.
– Почему бы не устроить тур по нашим апартаментам?
– Но я их видела.
Он нежно и медленно поцеловал ее.
– Но вы никогда не видели мою спальню, миссис Мейсон, – прошептал он.
– Миссис Мейсон, – пробормотала она, – как приятно это звучит.
– И вторая мысль, – сказал Фрэнк, опустив ее на постель, – давай начнем тур с этой комнаты. Как это звучит, дорогая?
– Это звучит чудесно, – прошептала Лайза.
И больше никто из них уже ничего не говорил долгое время.
