— Гарри! — Лиз тихонько коснулась его руки. — Нам обязательно нужно об этом поговорить.
— Да о чем тут говорить! — улыбнулся Гарри, накрывая ладонью ее руку.
— Ну ладно, я пошел! — И Джонни соскользнул со стола.
— Пока, Джонни! Слушай, а ты не сбежишь до завтрашнего утра? — поддразнил мальчика Гарри.
— Нет.
— Обещаешь?
— Обещаю, — серьезно сказал Джонни. — Вы меня простите. Я не подумал, что вы из-за меня будете переживать. Я больше так не буду.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Лиз. — Помни, что мы всегда поможем тебе.
Когда мальчик вышел за дверь, Лиз обернулась к Гарри:
— Ну и как ты завтра будешь ему все это объяснять?
— Никак не буду. Мне не придется ничего объяснять.
Она скрестила руки на груди.
— Тогда объясни мне.
— Мне не придется ничего объяснять, потому что свадьба состоится. Если, конечно, ты согласна выйти за меня замуж.
Если бы у него на голове вдруг выросли цветы, Лиз и то удивилась бы меньше. Но это неожиданное предложение… Ведь это предложение, разве нет? И на этот раз настоящее. Или ей почудилось? Сердце совершило неожиданный скачок куда-то к горлу и затем ухнуло вниз.
— Я только что получила предложение руки и сердца? — Лиз смотрела на него очень пристально, пытаясь разглядеть признаки безумия. Нет, скорее, это она сама сошла с ума. — В смысле, настоящее предложение? Чтобы стать мужем и женой? В радости и горе, в здравии и болезни и все такое? Не для того, чтобы твоя бабушка была здорова? Не затем, чтобы моя мать перестала наконец искать мне женихов? А потому…
— Да. — Он отодвинул маленький стульчик, шагнул к ней и стиснул в ладонях ее руки. — Если хочешь, я встану на колени.
Она в замешательстве покачала головой. Зачем он это сделал? Они так не договаривались! Они договорились поссориться, разойтись и идти по жизни разными дорогами. Что случилось с этим стройным продуманным планом? Что случилось с ее сердцем?
Ответ простой. Это Гарри. Он изменил все: и правила, которые они сами придумали, и ее жизнь. И вот теперь она стоит перед ним, не зная, что делать: ей страшно сделать шаг навстречу, но еще страшнее отступить.
— Послушай, Лиз. Может, я неправильно это сказал. Может, это неподходящий момент. Но вряд ли свадебным этикетом предусмотрены правила, как делать предложение женщине, которая вот уже несколько недель — твоя невеста. А суть в том, что я тебя люблю.
Любовь… Знает ли он, что это такое? Известно ли ему, что любовь — это не прихоть, которую можно выбросить из головы, как только наиграешься?
— Ты меня любишь? — тусклым голосом повторила она.
— А ты… Ты могла бы полюбить меня?
— Я… Я не знаю…
Она почувствовала, что ее трясет, скрестила руки и обхватила себя за плечи, стараясь унять дрожь.
Почему она не может произнести ни слова? Почему в горле стоит комок, который не дает ей сказать те слова, которые уже давно созрели в ее душе? Может быть, она такая же, как ее мать? Все ждет кого-то получше? Но кто может быть лучше, добрее, красивее Гарри? Говори же, говори, приказала себе Лиз.
Уже поздно. Что-то погасло в его глазах, он сжал губы и отвернулся.
— По крайней мере, честно, — пробормотал он.
Она похолодела. Что же она натворила!
— Гарри, — начала она с дрожью в голосе.
— Ничего, — улыбнулся он. — Когда-то я считал, что признаваться в своих чувствах — признак слабости. А теперь нет. Теперь я знаю, что настоящая любовь ничего не ждет в ответ. Если даже ты меня не любишь, это ничего не меняет. Я все равно буду любить тебя.
— Просто это случилось слишком неожиданно. У меня в голове все смешалось.
— Я знаю. У меня тоже все перепуталось. Вернее, раньше так было. А теперь у меня в мыслях полная ясность. Но, может быть, тебе нужно время. Наверное, тебе необходимо все это осмыслить. Что ж, у тебя есть время. До завтра. Завтра я буду ждать тебя в часовне. У главного входа. Буду ждать, чтобы ты пришла на свадьбу. На нашу с тобой свадьбу.
Он посмотрел ей в глаза. Взгляд у него был прямой, требовательный, полный страсти. Потом он повернулся и вышел, оставив ее наедине со своими страхами и сомнениями.
— Ты еще не готова! — всплеснула руками Розмари, с порога окидывая критическим взглядом футболку и джинсы Лиз. Сама Розмари была одета, как всегда, безупречно. В одной руке она держала свое платье в чехле, а в другой — бутылку шампанского. Под мышкой у нее была зажата пухлая косметичка. — А я уже и маникюр сделала. Взгляни, какой цвет. Называется «розовое влечение».
— Что розовое — несомненно, — мрачно кивнула Лиз.
— И вот решила захватить шампанское. Твоя свадьба — повод для самого лучшего. Начнем поскорее.
Лиз закрыла за матерью дверь и уселась за обеденный стол. Медленно отхлебнула остывший кофе. На этом самом месте она просидела всю ночь. У нее не было сил ни двигаться, ни думать.
— Что-то случилось? — спросила Розмари, и на гладком лбу пролегли тревожные морщины.
— Можно и так сказать.
Розмари рухнула на стул рядом с Лиз.
— О боже праведный! Я надеюсь, ты не порвала с Гарри?
— Нет, не совсем. Он хочет жениться на мне.
— И в чем проблема? — удивленно округлила глаза Розмари.
Тяжело вздохнув, Лиз начала рассказывать. Когда-то, в далеком детстве, Лиз, бывало, признавалась матери в каком-нибудь озорстве. Так и теперь, словно маленькая девочка, она виновато рассказала про их с Гарри розыгрыш, и как ситуация вышла из-под контроля, и как в конце концов Гарри сам перечеркнул договор.
— Ох, ну это еще не самое страшное, — облегченно вздохнула Розмари. Главное, что вожделенный зять не сорвался с крючка! — Все будет хорошо.
— Откуда тебе это знать? — неуверенно спросила Лиз.
— Но ведь это ясно как божий день. Ты его любишь, и он тебя любит.
— Откуда тебе это знать? — упрямо повторила Лиз.
— Ты ведь сама всегда говоришь, что более опытного специалиста по проблемам брака, чем я, не найти. Я всегда чувствую, что хорошо, а что плохо. Так вот, ваш с Гарри брак будет идеальным.
— Ой, мама. Не знаю.
Лиз с отчаянием запустила пальцы в растрепанные волосы.
— Ну сама подумай, детка: если бы ты его не любила, разве ты бы мучилась сейчас, не зная, как смягчить для него удар? Ты бы просто отказала, и все.
— Может быть. Нет, конечно, он мне небезразличен.
Розмари засмеялась, откинув назад голову.
— Небезразличен! Я что, не видела, как ты на него смотришь? А он с тебя тоже глаз не сводит. Да в вас столько огня, что впору вызывать пожарных.
О-о, значит, эти искры — не плод ее воображения! Другие тоже заметили. Или все эти люди просто находились под впечатлением их ловкой мистификации? Или Лиз сама себе все это внушила? А теперь у нее такое чувство, что она вот-вот упустит что-то очень важное в жизни. Неужели это важное — Гарри?
