— Мне звонила Милли Уитчер, просила немедленно приехать. Где Маргарет?
Элен проглотила комок в горле. Эдуард показывает ей, что она сама по себе больше не существует для него. Но разве она могла рассчитывать на что-то иное? Она еще раз мысленно укорила мать за то, что та поставила ее в это неловкое и тяжелое положение, и молча протянула ему письмо. Оно скажет за нее все, и ей вовсе не обязательно что-либо объяснять. Эдуард прочтет письмо и уедет. Она не ждала от него никаких комментариев.
Пока Эдуард читал оставленное Маргарет послание, Элен позволила себе задержать украдкой взгляд на резких, точеных чертах его лица, презирая себя за болезненное удовольствие, которое доставляло ей это созерцание. Ей показалось, что, кончив читать, он только слегка поджал губы. Никакая другая реакция не выдала его истинных чувств. Элен позавидовала его самообладанию. Но, может быть, это вовсе не самообладание, он так успешно вычеркнул ее из своей жизни, что мамин безумный план снова соединить их не вызвал в нем даже минутного переживания, разве только, что его оторвали от дел по таким пустякам.
— Значит, ты не сказала ей правду? — медленно произнес он, кладя письмо на телефонный столик. Сердце Элен сильно забилось. Она уверила себя, что он уйдет, не сказав ни слова, не захочет обсуждать все сначала.
— Как я могла? — отрывисто ответила она, нервным жестом обхватывая себя руками за плечи. — Ее собственный брак был ужасен. Наш она считала чудесным. Как я могла так разочаровать ее, сказать, что он всегда был всего-навсего хладнокровной коммерческой сделкой?
— Я имел в виду причину, из-за которой ты ушла, — резко возразил Эдуард. — Это твой «другой мужчина», без которого ты не можешь жить. Странно, что ты до сих пор не предприняла ничего по этому поводу. Надо полагать, ты все еще хочешь выйти за него замуж?
Его безразличный тон звучал пугающе. Элен охватила дрожь. Что могла она ответить? Новой порцией лжи? Она была не в силах больше лгать. Только беспомощно пожала плечами. Но Эдуард не позволил ей уйти от разговора и продолжал с беспощадной жестокостью:
— Хотя для того, чтобы получать удовольствие, сочетаться браком вовсе не обязательно, не так ли? За последние недели нашей совместной жизни я имел тому достаточно подтверждений. Наверное, поэтому ты так изменилась и похудела. Он что же, совсем не дает тебе спать?
— Ты бы лучше помолчал! — воскликнула оскорбленная Элен, — Не думаю, чтобы ты изменил своим привычкам и упускаешь возможность развлечься! Как поживает графиня? Или она успела тебе наскучить и ты нашел другую, такую же шикарную подругу?
За шесть долгих месяцев Элен ни разу не задумалась о том, как она теперь выглядит. Но замечание Эдуарда внезапно заставило ее почувствовать свое тело, скрытое под синим дешевым костюмчиком, который был надет на ней, когда Милли сообщила ей по телефону о просьбе Маргарет приехать. Некогда стройная и изящная, теперь Элен казалась болезненно худой. Она прекрасно сознавала, что месяцы непрерывных переживаний отразились на ее внешности не лучшим образом, и какой осунувшейся и жалкой она выглядит сейчас.
Ее язвительный ответ заставил глаза Эдуарда на миг вспыхнуть гневным серебряным пламенем. Но он тут же пожал широкими плечами и сунул руки в карманы брюк.
— Слишком поздно ворошить прошлое, — проговорил он равнодушно. — И слишком жарко, чтобы спорить. Я бы не прочь немного подкрепиться. Я бросил все и ушел прямо с переговоров, когда мне передали, что звонила Милли. Приготовить кофе или это сделаешь ты?
Он шагнул по направлению к ней, намереваясь пройти в кухню. Элен поспешно отступила назад, поддавшись малодушному желанию держаться от него как можно дальше. Быстро приблизившись к шкафу, она нагнулась, чтобы достать кофеварку, и в этот миг голова у нее закружилась, в глазах потемнело. Она качнулась, шагнула вперед, чтобы опереться о стол, но тут сильные руки Эдуарда быстро поддержали ее за плечи и, подтолкнув к стулу, отдернулись с оскорбительной торопливостью, словно ему неприятно было прикасаться к ней. Он произнес повелительно:
— Лучше сядь, а то упадешь. Я сам сварю кофе. Ты еле держишься на ногах.
Да, но по чьей вине, подумала Элен, растерянно глядя, как он распахивает окна, чтобы впустить свежий вечерний воздух, и включает кофеварку. Она любила его до безумия, и ведь именно любовь заставила ее покинуть любимого человека. И сейчас все его поведение ясно показывало, что он презирает ее, что расценивает ее слабость как досадное и нелепое происшествие, повод для иронии, и только.
На лбу у Элен выступила испарина, по телу пробежал озноб. Эдуард поставил перед ней чашку дымящегося кофе, смерил ее пристальным взглядом и повернулся к холодильнику. В мгновение ока на столе появился холодный жареный цыпленок и тарелка с салатом, который Милли, должно быть, приготовила перед отъездом. Эдуард снял пиджак, небрежно бросил его на спинку стула, засучил рукава белоснежной рубашки, и Элен быстро отвела глаза при виде его загорелых, покрытых жесткими волосками рук. Она почувствовала, что ее сердце сильно забилось, в висках застучало. Надо побыстрее допить кофе, извиниться и уйти. Дальше эту пытку выносить она не в состоянии.
Элен взяла чашку, невольно следя взглядом, как Эдуард быстро и аккуратно разделывает цыпленка, кладет на тарелку два кусочка белого мяса и придвигает к ней.
Покачав головой, она дрожащим указательным пальцем отодвинула тарелку и принялась торопливо глотать кофе. Эдуард с досадой бросил нож на стол:
— Тебе необходимо поесть, черт возьми!
Подняв на него глаза, Элен собралась было сказать, что вовсе не чувствует голода, но слова застряли в горле. Она испытывала слишком сильное смятение, чтобы найти в себе силы говорить. Губы Эдуарда были сурово сжаты, и Элен снова покачала головой, совершенно ошеломленная, сбитая с толку. Какое ему может быть дело, станет она есть или нет? Ведь он считает, что она не заслуживает даже презрения…
— Что это ты с собой сделала? — спросил Эдуард резко. — Или правильнее будет спросить, что он с тобой сделал?
Элен озадаченно нахмурилась, но мгновенно вспомнила своего вымышленного любовника и почувствовала, как ее лицо неудержимо заливает краска. Кажется, она попалась в сети собственной лжи и теперь не видела выхода. В глазах Эдуарда промелькнула грусть. Он произнес глухо:
— Этот негодяй обидел тебя. И не лги, у тебя все написано на лице. Тебе следовало остаться со мной. Мне нельзя было отпускать тебя. Ведь я любил тебя, черт побери!
Наконец-то она услышала желанное слово!
Он круто повернулся к ней спиной и подошел к окну. Нахмурившись, Элен машинально проводила его взглядом. Должно быть, она ослышалась, не поняла. Разве она может позволить себе надеяться? Однако чтобы все же удостовериться в своей ошибке, переспросила:
