Когда они вошли в дом, у Хани от удивления расширились глаза. Гостиная была выкрашена в нежно-голубой цвет и изменилась до неузнаваемости. Она стала светлой и аккуратной. Весь хлам исчез, кругом было чисто и красиво.
— Как здесь хорошо! — искренне восхитилась Хани, тронутая тем, как старался ради нее Джерри.
— Завтра перевезем твою мебель, а теперь я покажу тебе еще кое-что. — Взяв за руку, он быстро повел Хани по коридору в сторону кухни и распахнул дверь кладовки. Она во все глаза уставилась на огромное разнообразие продуктов. Затем Джерри открыл холодильник — на полках теснилось множество баночек, пакетов и коробочек, но в глубине ей все-таки удалось приметить пару банок пива и перца. — Ну как, Медок, ты довольна?
— Да, дорогой, все просто замечательно. Ты молодец! — похвалила она его и, взглянув, тут же утонула в расплавленном серебре его глаз.
— Еще неделя — и ты моя. Моя навеки. — Он запустил пальцы в медовую шелковистую массу ее волос.
— Дом слишком желтый, да? — спросил Джерри. — Если хочешь, можем его снова перекрасить.
— Нет! — Хани посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала: — Нет, мне он очень нравится. В таком доме не может жить чопорная ледышка, ведь верно?
— Верно, только горячая ледышка, — в тон ей ответил Джерри.
— Мне нравится, что он такой яркий. Можешь даже разрешить Рею раскрасить его в горошек, если он хочет.
Джерри стиснул Хани в объятиях, но тут прибежали мальчики.
— А когда мы будем ужинать, пап? — спросил Рей.
— Скоро. Мы позовем вас.
Они стали вместе накрывать на стол, и Хани, улучив момент, сказала:
— Я вчера разговаривала с Люком, Джерри. Он сказал, что Рей боится, что теперь ты будешь меньше любить его.
Джерри нахмурился.
— Меньше любить? Что еще за ерунда? Я ведь все обсудил с ним, и мне казалось, мы поняли друг друга.
— Он ведь еще ребенок, Джерри. Будь с ним помягче. — Она вздохнула. — Надеюсь, со мной ему будет хорошо.
— Я уверен в этом, любимая. — Джерри обнял ее, и они вместе стояли и смотрели в окно на играющих мальчиков.
Весна была уже в полном разгаре, и погода стояла великолепная. Двор пестрел красными и розовыми тюльпанами, желтыми примулами, белыми нарциссами. Небо было голубым и ясным, солнце согревало воздух и землю. Хани расправила складки свадебного платья цвета слоновой кости и поглядела на себя в зеркало, потом застегнула на шее жемчужное ожерелье, подаренное Джерри. Она нервничала, как все невесты, и, чтобы успокоиться, прикоснулась пальцами к бледно-желтой хризантеме, приколотой к лифу платья, тоже подаренной Джерри. Карен, сестра Хани, сидела у окна и смотрела на нее.
— Какой он симпатичный, твой Джерри, сестричка, — заметила она.
Хани улыбнулась.
— Я тоже так думаю. — Она взглянула на часы. — Ну пора. — Она не видела Джерри целый день, поэтому даже не знала, куда они поедут после свадьбы и где проведут медовый месяц. Джерри отказывался говорить на эту тему, заявляя, что хочет преподнести ей сюрприз.
— Жених приехал! Какой импозантный, прямо как картинка! — взглянула Карен в окно. — Такой мужественный и сексуальный.
Хани снова улыбнулась.
— О да, ты права. Я чувствую себя такой счастливой, что просто не выразить словами. Надеюсь только, что и Люку будет хорошо.
— Люку? Он же еще ребенок. Дети ко всему быстро привыкают. — Карен взглянула на настенные часы. — Нам пора. Скоро ты станешь миссис Вест. Желаю тебе большого-большого счастья, сестричка, и, мне кажется, с Джерри оно у тебя будет.
— Спасибо. — Хани открыла дверь и вышла в длинный коридор, тянущийся вдоль всего дома.
Там, впереди, ее ждал преподобный отец Симпсон, а рядом с ним — Джерри со своими братьями и их семьями. Сердце Хани едва не выскочило из груди, когда она посмотрела на него: одетый в темный костюм и белую рубашку, он выглядел необыкновенно красивым!
— Хани! — привела ее в чувство Карен.
— Ой, прости.
Карен улыбнулась.
— Не вини себя, он действительно великолепен.
И Хани медленно пошла по коридору навстречу мужчине, который стал для нее всем.
Через двадцать минут они уже были мужем и женой. Глядя в счастливое лицо супруга, Хани чувствовала себя так, словно у нее выросли крылья. Во время свадебного завтрака Джерри торжественно объявил при всех, что медовый месяц они проведут в Калифорнии. Мальчиков на это время предложила взять к себе кузина Джерри. Их сын уже почти совсем поправился, нога быстро заживала. Насчет экскурсий по заповеднику Хани договорилась с членами орнитологического общества, а ранчо и Геркулеса Джерри оставлял на своего помощника, вполне надежного и ответственного парня. Когда все вышли во двор, чтобы проводить молодоженов, внезапно в небе над ними раздался резкий крик, и, стремительно спикировав с высоты, сокол опустился прямо на плечо Хани.
— Ой, Сократ, ты тоже прилетел проводить нас, да? — засмеялась невеста. Она опасливо покосилась на Джерри, но тот лишь широко улыбнулся ей.
— Не волнуйся, Медок, я больше не держу зла на эту птицу. В конце концов, это ей мы обязаны своим счастьем.
— Да, он наш вестник счастья, — прошептала Хани. Она сняла Сократа с плеча и, взмахнув рукой, велела: — Лети!
Сокол взмыл ввысь, описал широкий круг над домом и, пронзительно крикнув на прощание, полетел в сторону заповедника.
Honey — мед (англ.).
