— Что ж, тогда бы я сказала, что вы оба пара дураков, — отрезала она сердито, заставив Кевина почувствовать неловкость. Он не привык, чтобы его так отчитывали в собственном офисе, особенно такая маленькая женщина.
Наконец Сэлли улыбнулась ему и сказала смягчившимся голосом:
— Если ты собираешься вернуть ее, Кевин, я бы посоветовала сделать это сейчас. Иначе твой ребенок может появиться на свет в самый разгар церемонии бракосочетания.
Он долго и напряженно думал над тем, что она сказала, балансируя на грани ярости и осознания, что он не меньше, чем Джессика, виноват в этой последней размолвке. В то же время ему было трудно забыть, что эта женщина, которую он любил больше всего на свете, хотела украсть у него не только любовь, но и их ребенка. А теперь она пытается обвинить его, что это он поставил точку в их отношениях. Он с трудом сдерживался, чтобы не взорваться.
Сжав кулаки и стараясь не повышать голоса, он почти проскрежетал:
— Только ты одна со всем покончила, совершенно ясно дав мне понять, что я тебе мешаю.
— Я была сердита, — сказала она просто.
— Думаешь, я нет? К черту, Джесс. Я пришел на эту вечеринку, чтобы быть тебе поддержкой, потому что я знал, как ты боишься своего сорокалетия. Я хотел, чтобы ты осознала, что для меня это не имеет значения, что это ничего не меняет между нами. Но, вместо того чтобы обрадоваться, увидев меня, ты повела себя так, будто я совершил преступление, посмев появиться на людях как твой любовник. Ты хоть представляешь, как я должен был себя чувствовать?
Джессика прямо посмотрела в его горящие глаза и сказала со злостью:
— Это не объясняет, почему ты не отвечал на мои звонки. Я старалась найти тебя и извиниться, сказать, что есть что-то очень важное, что нам надо обсудить, — прошептала она злобно. Раз уж она начала, она не могла остановиться и высказала все, что накопилось на ее душе. — Совершенно очевидно, что срочное послание от меня не достаточно важно для тебя, чтобы отложить свои дела. Конечно. Раз гордость Кевина Лоуренса уязвлена, все кончено. Он исчезает и будет зализывать раны в одиночестве, послав к черту все разговоры. Зрелый подход, что скажешь?
Кевин побледнел от ее горьких слов, и глаза его стали холодными.
— Я просил тебе передать, что уезжаю и позвоню, как только вернусь в страну. Мне жаль, что Тебе не передали. Но не тебе говорить о уязвленной гордости и зрелости, Джесс. Не тебе, собиравшейся разрушить жизнь ни в чем не повинного дитя из-за своего проклятого страха покончить с прошлым и начать сначала.
— Как ты смеешь? — взорвалась она. — Как ты смеешь приходить сюда и обвинять меня, что я не хочу добра для этого младенца? Возможно, я не святая, но я стараюсь изо всех сил, и не моя вина, что так все сложилось. Неужели ты думаешь, что мне самой не хочется, чтобы у ребенка была нормальная семья?
— Если бы ты на самом деле этого хотела, ты бы давно разыскала меня, где бы я ни был, и попыталась уладить это недоразумение. Вместо этого я должен был узнать со стороны, что ты ждешь от меня ребенка.
— Как же ты узнал?
— Неважно, как я узнал. Теперь я знаю, и нам надо сесть и вместе обсудить все, пока не придем к общему решению.
— Мы не сядем и не будем ничего обсуждать. Я хочу, чтобы ты ушел.
Услышав это, он обреченно опустился на стул и вытянул перед собой ноги, сцепив руки за головой.
— Я никуда не собираюсь уходить, — сказал он ласково. В его тоне чувствовалась такая железная решимость, что борьба показалась бесполезной. Его можно было только насильно выдворить из квартиры, но она этого не хотела.
Она пожала плечами.
— Располагайся. А у меня есть дела. — Она повернулась, чтобы уйти, но крепкая рука остановила ее.
— Ну уж нет, любовь моя. Ты останешься здесь со мной. — Кевин потянул ее к дивану и не отпускал, пока она не села. — А теперь рассказывай.
— Мне нечего рассказывать.
— Очевидно, тебе было что мне сказать несколько недель назад. Попытайся хоть что-нибудь вспомнить, — торжественно предложил он. — Может быть, начнешь с извинения.
— Ты не заслуживаешь его больше.
Он невинно улыбнулся, и ее сердце екнуло.
— Мне кажется, заслуживаю. Не напрягайся. Простого «прости» будет достаточно.
— Прости за что? За то, что я считаю тебя неотесанным, бесчувственным, незрелым типом, — огрызнулась она. — Мне кажется, ты доказал именно это.
— Для меня это не звучит как извинение, — сказал он спокойно, намеренно придвигаясь к ней вплотную всем своим горячим телом. Его нервы были напряжены. С одной стороны, он сдерживался, чтобы не ответить ей тем же, с другой — ему страстно хотелось встряхнуть ее, а еще сильнее — схватить и держать в своих объятиях снова. Но это не решало их проблем. — Попытайся снова.
У Джессики забился пульс с невероятной скоростью. Эти взбунтовавшиеся гормоны снова грозят ввергнуть ее в беду. Почему они с такой легкостью реагируют на одно лишь присутствие человека, который причинил ей такую боль? Подсознательно она уже сдалась и вздохнула. Может быть, потому, что они знают, какое огромное удовлетворение приносил он ей, думала она, путаясь в мыслях. Даже теперь они требовали, чтобы она дала ему еще один шанс.
— Забудь это, — прошептала она чуть слышно, стараясь направить свои мысли в нужное русло.
— Я не собираюсь забывать, — ответил Кевин, пугая ее тем, что она, оказывается, произнесла эти слова вслух.
— Как хочешь, потому что я не собираюсь извиняться. Никогда!
Он сердито рассмеялся.
— Не член ли ты клуба «Любовь всегда права»?
— Нет. Я просто не хочу лицемерить.
— Значит, ты продолжаешь считать, что мы были вместе по ошибке?
Джессика покраснела и отвернулась.
— Нет, — ответила она мягко. — Я так больше не считаю. Не знаю, как я могла так раньше думать. Наверное, я просто боялась, что рано или поздно у нас все изменится.
Кевин приблизился к ней и нежно дотронулся до ее щеки, силясь удержаться от более страстного порыва. Ее охватило пламя желания.
— Любимая, ничто не может изменить моего чувства к тебе. Ничто, — повторил он с жаром.
— Меня тревожили не только твои чувства. Я себя достаточно хорошо знаю, Кевин, — сказала она, стараясь подобрать слова, которые заставят его понять, что ей пришлось пережить, как трудно ей было забыть прошлое. — Тодд заставил меня сомневаться в каждом. Я поняла, что раз у меня снова возникли сомнения, они могут проглотить нашу любовь без остатка.
Кевин тяжело вздохнул и пригладил растрепавшиеся волосы. Когда он посмотрел на нее, она увидела, что у него хмурое лицо и усталые грустные глаза.
