— Знаете, у Хасо ваш билет и деньги на расходы, так что вы никому ничего не должны. А он обещал вам какое-то вознаграждение?
— Об этом речи не было. Нет.
— Но вы же пробыли здесь не одну неделю. Вы не можете работать бесплатно. Бедный, ему приходится так много всего держать в голове. Но я ему напомню. Я уверена, он вышлет все, что вам причитается.
— Нет, — сказала Оливия, — мне не надо денег, Лучше бы я вообще… — Она улыбнулась. — Я промолчу.
Когда госпожа ван дер Эйслер приехала домой, история у Оливии была уже готова, и та ей поверила. Нелл тоже поверила, хотя при мысли, что Оливия сейчас уедет, она чуть не плакала.
Дальше все было легко: Тобер предупрежден, чтобы держал машину наготове, чай выпит, прощальные слова прислуге сказаны и, наконец, положенные комплименты хозяйке произнесены.
— Я написала мистеру ван дер Эйслеру письмо и оставила его в кабинете на столе, — сказала Оливия.
Она обменялась рукопожатием с Ритой, обняла и расцеловала Нелл и села в машину рядом с Тобером. Он выехал за ворота, свернул на узкую дорогу — Оливия не оглянулась.
— Очень неожиданно, — заметила госпожа ван дер Эйслер. — Я и не знала, что у Оливии мать больна. Это она звонила?
— Да. Оливия была здесь, спрашивала меня о вещах Нелл и тут получила сообщение. Для нее это был удар. Мне кажется, она очень любит свою мать.
— Вы, конечно, останетесь, дождетесь Хасо?
— Да, конечно. Теперь, когда мы обо всем договорились, Нелл надо как можно скорее возвращаться в школу.
Госпожа ван дер Эйслер не спросила, о чем же они договорились. Она взяла вышивание и углубилась в узор.
Все уже спали, в доме стояла тишина, когда Рита крадучись спустилась в кабинет и забрала со стола Хасо письмо Оливии. Мало ли что там написано!
Госпожа ван дер Эйслер завтракала, когда вошел Хасо. Он был, как всегда, элегантен, но лицо посерело от усталости. Она просияла при виде сына. Он, нагнувшись, поцеловал ее. Сказал:
— Кофе — это хорошо. Где все?
— Нелл на кухне, вместе с Анке делает бутерброды к ленчу, Рита предпочитает завтракать в постели.
— А Оливия?
Мать намазала маслом тост.
— У себя дома в Лондоне, мой дорогой.
Мистер ван дер Эйслер только собрался пить кофе, но тут отставил чашку. Лицо его было невозмутимо, как всегда, но в глазах вспыхнула тревога.
— Как? Вот неожиданность! Что случилось?
— Я звонила тебе в больницу, Хасо, но ты как раз был на операции, и я решила, что такое сообщение может тебе помешать.
— Ты права, — согласился он, хотя оба знали, что от работы его не отвлечет ничто, даже внезапный отъезд любимой девушки. — И что за причина?
— Когда мы с Нелл были в церкви, Оливии позвонили. Кто-то заболел, я даже не знаю кто, и она срочно нужна дома. Когда мы вернулись, у нее уже были уложены вещи. Рита посоветовала ей ехать поездом из Леувардена до Хука, а там сесть на ночной паром. Я предложила перезвонить домой, уточнить, что же произошло, чтобы передать тебе, ведь ты мог бы для нее сделать все, что надо, но она отказалась.
— Она расстроилась? — Он говорил очень тихо.
— Не плакала, только лицо было каменное и очень торопилась уехать. Она сказала, что оставила тебе письмо в кабинете.
— А-а… — Он сразу вышел за письмом, но вернулся с пустыми руками. — Мама, ты уверена, что было письмо?
— Совершенно уверена. Здесь была Рита, она могла слышать, что Оливия говорила.
Мистер ван дер Эйслер намазал булку маслом и стал есть. Он не чувствовал голода, но механически поглощал пищу — видимо, чтобы успокоить поднимавшуюся ярость.
Он посмотрел на часы.
— Ей нужно еще не меньше двух часов, чтобы добраться до дому. Я думаю, нам с Ритой надо поговорить.
Мать с сожалением сказала:
— Извини, я не могла ее удержать, Хасо.
Он ласково улыбнулся.
— Дорогая мама, я уверен, ты сделала все, что могла. Я уже договорился: завтра повезу Нелл в школу и пробуду в Англии день-два…
— С Ритой?
Он медленно улыбнулся.
— С Оливией, — поправил он. Он сказал бы больше, но тут в комнату вошла Рита. Было заметно, что одевалась она в спешке. Рита быстро пересекла комнату, сияя улыбкой.
— Хасо, какой приятный сюрприз, мы не ждали тебя так скоро. Только я услыхала, что ты приехал, мигом встала и оделась.
Он поднялся, и, взглянув на него, она запнулась. Быстро проговорила:
— Нехорошо, что Оливия так неожиданно сорвалась с места! Я старалась ей помочь…
— Может, ты расскажешь поточнее, что же все-таки произошло? — мягко предложил Хасо.
Видя, что за неподвижной маской его лица скрывается гнев, мать заторопилась:
— Пойду посмотрю, что там у Анке с ленчем. — И быстро вышла. Она не сомневалась, что отъезд Оливии как-то связан с Ритой, и ее неприязнь к Рите возросла. Все же в глубине души госпожа ван дер Эйслер пожалела Риту: Хасо в ярости страшен.
Рита села. И завела:
— Удача еще, что я оказалась рядом — ты же знаешь, у Оливии не было денег. Я дала ей, сколько нужно, чтобы доехать домой.
Это он пропустил мимо ушей. Спросил:
— Ты оказалась рядом, когда ей позвонили?
Рита широко раскрыла глаза.
— Да, она была просто в шоке. Не знала, как ей добраться до Англии, к счастью, я могла ей посоветовать… К тому времени, как пришла твоя мать, она уже знала, что делать.
Не шелохнувшись в кресле, он ровным голосом сказал:
— У тебя письмо Оливии, адресованное мне. Отдай, пожалуйста.
Рита покраснела, потом побледнела.
— Письмо? Не знаю, о чем ты говоришь. И с чего бы я стала его брать? У меня нет никакого письма.
Он встал, подошел к столу, на который Рита положила свою сумочку, взял ее, открыл и вытряхнул содержимое на стол, так что все посыпалось в разные стороны. Не обращая внимания на негодующие вопли Риты, забрал письмо и отошел к окну, чтобы прочесть.
— Помада, пудра, деньги — все рассыпал по полу!
Он презрительно посмотрел на нее и открыл конверт.
Оливия написала немного, ее обычно аккуратный почерк выдавал сильное волнение. Он быстро прочел письмо, потом перечитал еще раз, сложил и сунул в карман.
Снова сел — рядом сразу пристроился Ахилл.
— А теперь, будь так любезна, расскажи, что же ты сказала Оливии. Поточнее, пожалуйста. Никакого звонка не было. Это сказка для мамы.
Рита хмуро спросила:
— Что ты намерен делать? — Она старалась выжать из себя слезу.
— Отвезти тебя в Амстердам, как только ты соберешь вещи. Ты решила, что Нелл продолжит ходить в свою школу, а каникулы будет проводить у бабушки, чтобы ты могла жить, как хочешь. Это решение остается в силе… Зачем ты это сделала, Рита? — Он вздохнул. — Скажи правду на этот раз.
