— Куинн, ты меня недооцениваешь, я никогда не пускаюсь ни в какие рискованные операции, не просчитав все до конца.
— Но все-таки ты должен был сначала посоветоваться со мной!
— Я пытался. Может быть, ты забыла? Но ты не хотела ничего слышать! Видимо, тебя устраивало, что все идет само собой. Тогда я решил действовать самостоятельно.
— Ты не имел на это права!
— Имел. Я люблю тебя и думал, что это чувство взаимно. А потому считал, что все у нас общее. Ибо любовь исключает разделение на «твое» и «мое». В ней главное — взаимное доверие во всем. Иначе какая же это любовь?
— Это не так, Гейб! Любовь не имеет отношения ни к тому, ни к другому! — повысила голос Куинн, чувствуя, что мелет совершеннейшую ерунду, но не собиралась сдаваться.
Гейбриел растерянно посмотрел на нее, все еще не веря, что она говорит серьезно. Потом машинально провел ладонью по своим волосам и сказал, стараясь казаться спокойным:
— Пойми, Куинн, я же хотел сделать как лучше. Мне казалось, что и ты заинтересована, чтобы дело стало приносить прибыль. И раз уж мы стали жить вместе, я решил взять на себя всю материальную сторону. Я хотел дать тебе возможность отдохнуть и успокоиться. Неужели ты могла подумать, что я собираюсь тебя обмануть?
Куинн отвернулась. Глаза ее наполнились слезами. Она понимала, что Гейбриел прав. Но ответить ей было нечего…
Хантер встревоженно ждал ответа. Он выглядел смущенным и озадаченным, не в силах понять, почему ее отношение к нему так изменилось всего за несколько часов. После такой ночи!.. Он смотрел на Куинн и ждал. А она больше всего на свете хотела бы сейчас броситься в его объятия. Но не могла это себе позволить.
— Все-таки я хотел бы знать, что же произошло? — еще раз спросил Хантер.
Но как она могла все рассказать? Гейбриел догадывался, как трудно ей приходилось, как катастрофически не хватало денег. И никогда он не поверит в честность ее намерений. Скорее решит, что она согласилась следить за ним, чтобы урвать долю из наследства Эльвиры Фидерстоун. Тем более что однажды его уже обманули.
Куинн вытерла слезы и обреченно проговорила:
— Ничего не произошло, Гейб. Только то, что ты слышал. И нам больше не о чем говорить.
— Ты в этом уверена?
— Уверена.
— Понятно.
Гейбриел поднял с дивана брошенный сверток.
— Здесь тебе подарок.
Он резко повернулся и вышел из гостиной. Куинн долго прислушивалась к его удалявшимся шагам. Когда они затихли, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Прошло, наверное, полчаса. Гейбриел остановился в дверях гостиной. В руках он держал чемодан. Несколько секунд он стоял молча. Затем бросил на Куинн полный горечи взгляд.
— Я надеялся, я верил, что нам будет хорошо вместе, Куинн. Почему ты решила все поломать? Не понимаю…
Он повернулся было, чтобы уйти, но вдруг заметил упавшее со столика во время их разговора письмо. Быстро подойдя, он нагнулся и поднял его. Куинн рванулась к нему, чтобы вырвать письмо. Но острая боль в ноге заставила ее со стоном опуститься в кресло. Гейбриел развернул листок и внимательно прочел написанное. Куинн смотрела на него с отчаянием преступника, ожидающего объявления смертного приговора. Наконец Хантер поднял на нее изумленные глаза.
— Это же письмо Джорджа Шоу, нашего адвоката!
— Да, — покорно подтвердила Куинн.
— Что все это значит?!
Куинн молчала, опустив голову. Гейбриел побагровел от ярости.
— Так. Выходит, все время, пока я жил в этом доме, ты шпионила за мной и писала доносы?! И при этом ты еще смеешь обвинять меня в нечестности!
— Гейбриел, это не совсем так. Хотя, конечно, на первый взгляд все выглядит ужасно!
— Тогда что же, Куинн? Насколько я понимаю, это должно было принести тебе порядочный гонорар. Так?
— Пойми же, Гейб! Это не гонорар! Я даже не знаю общей суммы. Мне обещали лишь обеспечить уход за отцом, когда он переедет сюда. И еще некоторую сумму в течение пяти лет, пока я не приведу в порядок дела с магазином. Вот и все.
— Что ж, это тоже немало! Теперь понятно, почему тебя не очень интересовали доходы от бизнеса. Пять лет — достаточный срок, чтобы поправить дела с торговлей твоими поделками. Особенно если все другие расходы будут оплачиваться! А пока можно спокойно жить. Теперь я понял, что моя помощь тебе не требовалась и даже, наоборот, была обременительной!
— Неправда! Это все никак не связано.
— Неужели? — Губы Хантера скривились в презрительной усмешке. — Не ты ли говорила мне, что деньги для тебя ничего не значат? Ты помнишь? И что ты никогда не придавала значения вещам? Тоже не помнишь? Зато я помню. Я верил тебе, а ты лгала! Какая же ты подлая дрянь!
Гейбриел нагнулся и поднял чемодан.
— Прощай! Больше тебе не надо будет притворяться. Боже мой, каким же я оказался дураком! Ведь я же по-настоящему полюбил тебя!
Сжавшись в комок, Куинн застыла в кресле. Прошло еще несколько мгновений, и она услышала, как хлопнула дверь. Гейбриел Хантер ушел. Ушел из ее жизни. Навсегда…
Куинн видела из окна, как Гейбриел подошел к машине и открыл дверцу. Сейчас он сядет за руль, включит мотор и… Она стиснула зубы, чтобы снова не разрыдаться. Кровь стучала у нее в висках, а в ушах звенело. Она встряхнула головой, но звон в ушах не прекращался. Боже, да это же телефон! Кто-то звонит, но как некстати…
Куинн с раздражением взяла трубку.
— Хелло!
— Куинн? Это доктор Джонсон.
— Здравствуйте, доктор. Что-нибудь случилось?
— Случилось? Почему у меня должно что-то случиться? Обычно всякого рода происшествия случаются с моими пациентами.
— Извините, доктор!
— Я шучу. У нас все в порядке. Просто мы с женой собрались отдохнуть в субботу и воскресенье на Гавайских островах. Я попросил доктора Честертона опекать в это время моих пациентов. Запишите его телефон.
— Минутку, доктор. Я возьму карандаш. Так. Слушаю вас.
Доктор продиктовал номер и неожиданно спросил:
— Скажите, пожалуйста, а мистер Хантер никуда не уехал? Я хотел бы передать этот телефон и ему.
— Зачем? Ведь он вполне здоров.
— Разве? Он сильно растянул связку на руке. В тот же день, когда вы повредили ногу.
— Простите, доктор, но я в первый раз об этом слышу! Гейбриел ничего мне об этом не говорил.
И уже не скажет, горько подумала она.
— Извините, Куинн! Я, наверное, выдал чужой секрет. Но Хантер просто молодец! Это же так болезненно. Вы сами знаете. А он и вида не подал. Даже нашел в себе силы привезти вас ко мне. Еще раз прошу прощения. Я не должен был вам об этом говорить. До свидания, Куинн!
