Ошеломленная Кэйт начала слегка злиться.
— Послушайте, я понимаю, вы волнуетесь, но поверьте, тут нет ничего страшного. Флэннери знает окрестности и пляжи как свои пять пальцев. Может, она и ослушалась меня, но она не настолько глупа, чтобы…
— Как знать, — отрезала женщина. — Праздник окончен! Я присмотрю за детьми, пока за ними не приедут их родители. Как вы думаете, куда ваша дочь могла утащить Эллен?
И без того натянутые нервы Кэйт не выдержали.
— Бог мой, вы говорите так, будто Флэннери ее похитила! — вырвалось у нее против воли. — Если вы думаете, что вам позволительно намекать на что угодно, то вы сильно ошиба…
— Я ни на что не намекаю! Я хочу лишь, чтобы моя внучка немедленно нашлась. А теперь, если позволите…
— Не сомневайтесь, я их найду.
Пытаясь сохранить хоть немного достоинства, Кэйт не спеша отправилась с лужайки прочь. Проходя мимо девочек, она почувствовала обращенные на нее взгляды, как осужденный чувствует взгляды расстрельнои команды. Конечно, они вообразили, что она — участница чудовищного заговора, цель которого — завлечь детей представлением клоуна, похитить и потом продать их в рабство или того хуже. Если пойдут такие разговоры, цирковой сезон для Джо-Джо окончится, и, по-видимому, навсегда.
Все из-за Флэннери!
И что только взбрело ей в голову? Горестно размышляя об этом, Кэйт энергично шагала к кухонной террасе, где намеревалась поговорить с Флосс. Флэннери всегда была такой послушной. Какого же… О!
Столкновение с Джеффом Пэрришем было настолько сильным, что ей показалось, будто она с разбега налетела на бетонную стену. Кэйт попятилась назад, от удара на глазах у нее неожиданно выступили слезы. После такого ужасного утра все, о чем она мечтала, — это поскорее найти Флэннери, сложить клоунский скарб в джип и помчаться домой. Еще одна стычка с этим раздражающим ее человеком была явно лишней.
— Не хотите попробовать еще разок? Вдруг я чего-то не уловил. — Он стоял на ступеньках террасы, будто и не собираясь ее пропускать.
Кэйт оценивающим взглядом окинула его мускулистое тело, ее глаза остановились на правильном, покрытом ровным загаром лице с расплющенным носом, больше подходившим боксеру, чем архитектору, которым, по ее сведениям, являлся Пэрриш. Его нельзя было назвать привлекательным в обычном смысле этого слова. Теперь она убедилась, что глаза у них с дочерью абсолютно одинаковые — во всем, кроме выражения. У Эллен глаза были как штормовые тучи над морем. Глаза Джеффа Пэрриша как-то больше напоминали стальную ограду моста.
Кэйт поняла, что неприлично долго его рассматривает. Она порылась в воображении в поисках чего-нибудь умного, но там были лишь эмоции, которые еще больше принизили бы ее.
— Убирайтесь с дороги! — прорычала она, приближаясь к нему вплотную. — У меня сейчас нет времени для шуток!
Только теперь она заметила его рубашку-поло — по-видимому, дорогую, безупречно небесного, выгодно оттеняющего золотой загар, цвета… Кроме груди, куда она врезалась лицом. Там сияло здоровенное пятно грима.
— О! Простите. Нет, одного «простите» мало. Я заплачу за чистку…
— Это чистить? — Он наклонил голову, изучая пятно. — Глупости! Есть масса других возможностей. Можно же сделать из этого трафарет с надписью: «В меня впечаталась Джо-Джо, клоун». Точно говорю, рубашки пойдут нарасхват. А представьте, Джо-Джо, какая это для вас реклама…
— Меня зовут не Джо-Джо. — Кэйт сняла накладной нос и с яростью запихнула его в карман. — Я — Кэтрин. Кэйт. Кэйт Валера.
— «В меня впечаталась Кэйт Валера». Нет, не звучит.
— Вы всегда так шутите?
— Что вы, только когда есть подходящая аудитория. — Озорной огонек в его глазах тут же погас. — Если вы ищете дочь, на кухне ее нет.
— Я знаю. Похоже, ваша мать думает, что Флэннери уговорила Эллен бежать и теперь держит ее заложницей в какой-нибудь затхлой пещере. Я хочу переговорить с Флосс. Потом пойду искать девочек. Так что, если у вас по-прежнему много работы, не теряйте вре…
— Я уже переговорил с Флосс. Из того, что она мне сказала, я делаю вывод, что наши беглянки отправились на пляж. Я как раз собирался поискать их там. Так что, если ваше остроумие не мешает вам передвигаться, добро пожаловать на поиски.
Кэйт так и замерла с открытым ртом.
— Мое остро?.. — задохнулась она. — Что вы хотите сказ…
— То, что сказал. — Он твердо взял ее за руку повыше локтя и повел прочь от дома. — Перестаньте спорить и поторапливайтесь. Нам надо найти парочку пропавших дочек!
— И давно вы вот так… э… выступаете? — Джефф понял, что вопрос неудачный, как только задал его. Сарказм не смягчил дурной игры слов. Слава Богу, он не старается произвести на эту женщину впечатление.
— В роли Джо-Джо? — У нее оказался красивый нос: небольшой, дерзко вздернутый, с веснушками там, где стерся грим. Джефф поймал себя на том, что ему хочется рассмотреть ее поближе.
— Угу. Видел из окна, как вы жонглировали. Впечатляет.
— Этому меня научил дед. Мне тогда было десять лет. — Она шагала рядом с ним, с усилием вытягивая ноги из песка. — Что до остального, около пяти лет назад я заказала видеокурс клоунского мастерства. Пара месяцев тренировки плюс костюм, грим, парик и — вуаля! Перед вами Джо-Джо.
Запутавшись в густых камышах, она отстала. Джефф остановился, поджидая ее и заодно наслаждаясь установившимся между ними зыбким перемирием. Как бы там она ни выглядела под своим клоунским нарядом, его привлекают энергичные женщины с практичным взглядом на вещи. Энергичные и сексуальные. Черт побери, странно, что он так решил — ведь он даже не разглядел как следует ее лицо и фигуру.
— Ремесло Джо-Джо — хорошее подспорье, особенно в дачный сезон, летом. Я даю два-три представления в неделю. Кстати, я соврала кое о чем.
— О том, что я самодовольный надменный эгоист?
— Ну вот еще! — У нее в глазах мелькнул испуг.
Джефф нервно пожал плечами.
— Ну-ну. Ладно, жду вашего признания.
— Я соврала насчет денег, которые зарабатываю как Джо-Джо. Они идут не на оплату счетов. Я откладываю каждый доллар для моей дочери. Чтобы отдать ее в колледж.
— И что же вас заставило соврать? — Он загляделся на ее упрямый профиль, думая, как нелепо заниматься такой клоунской ерундой, даже ради будущего дочери.
Он уже хотел сказать ей это, но что-то его удержало. У Кэйт Валера было чувство собственного достоинства — слишком развитое, чтобы воспринять подобное спокойно.
— Как-то само вырвалось, — ответила она. — Но я не люблю врать. Даже вам.
