Ознакомительная версия.
Дом Кейна ничего не говорил о своем хозяине. Никаких фотографий, никаких подарков на память. И Лиз решила, что очень просто будет вообразить себе, будто это дом постороннего человека. Она выбросила мысли о Кейне из головы и сосредоточилась на работе. А закончив, просто заперла дом и уехала.
На следующей неделе Лиз решила, что ранний приезд в его дом был ошибкой. И она просто перенесла эту работу в своем расписании с первого места на второе с тем, чтобы уж точно не застать Кейна ни дома, ни возле «порше». Войдя в его кухню, она опять постаралась выбросить мысли о нем из головы, сделать вид, что это дом какого-то незнакомого человека.
Когда она закладывала в машинку первую порцию белья, ей что-то послышалось. Но нет, все тихо. Она вернулась на кухню, говоря себе, что у нее разыгралось воображение. Сложила посуду в посудомоечную машину, включила ее.
Следующий час, в промежутках между стирками, Лиз убирала первый этаж. Когда все белье было выстирано и аккуратно сложено, она поднялась наверх, вошла в его спальню, довольная тем, как ловко умудряется не думать о хозяине дома, — и замерла.
— Кто там? — Раздавшийся с кровати хриплый голос не был похож на голос Кейна, но даже в полумраке она видела, что на кровати лежит именно Кейн.
— Это я, Лиз. Занимаюсь уборкой.
— Лиз?
Слабость его голоса испугала ее. Она положила белье на туалетный столик и бросилась к кровати.
Его встрепанные черные волосы были мокрыми от пота.
— Моя жена Лиз? — пробормотал он невнятно.
— Бывшая жена. — Она положила руку ему на лоб. — Да ты весь горишь!
Лиз бросилась в ванную, нашла аспирин, налила в стакан воды и вернулась в спальню.
— Вот, — сказала она, протягивая ему две таблетки.
Кейн молча взял таблетки и послушно проглотил их, запив водой. Она не удивилась, что он почти сразу откинулся на подушки и уснул.
Лиз закончила уборку, говоря себе, что ей нет дела до того, что он лежит там, в своей спальне, но уйти, не посмотрев, как он себя чувствует, она не смогла.
Кейн все еще спал. Она опять положила руку ему на лоб и нахмурилась. Несмотря на аспирин, жар не спадает. И он совершенно один. Нехорошо бросать его в таком состоянии. Можно позвонить его секретарше. Но секретарша не должна ухаживать за своим боссом, когда он болеет гриппом. Вообще говоря, бывшей жене тоже не следует это делать, но его семья за тысячу миль отсюда, в Канзасе. И Лиз показалась самой себе меньшим из двух зол.
Она тихонько вышла из комнаты, достала свой мобильный телефон и позвонила Элли.
— Привет, дорогая, — сказала Элли, увидев на дисплее номер Лиз.
— Привет, Элли. Рита с тобой?
— Ну да. Она прекрасно работает.
— Это хорошо, потому что, кажется, ей придется сделать за меня мою вечернюю работу.
— Одной?
— Есть проблемы?
Голос Элли вдруг стал деловым:
— Она прекрасно справится. Эй, босс, я же знаю, где ты. Что-нибудь случилось?
— Нет, все в порядке. Просто я решила вечером не работать. — Лиз пожала плечами. Это не было ложью — она не собиралась не работать. Но и развлекаться, как подозревала Элли, тоже не собиралась. — Остаток дня я буду недоступна. Предупреди девочек. Если возникнут проблемы, пусть звонят тебе, а не мне.
— Так точно, босс! — сказала Элли и рассмеялась. — Как здорово!
Лиз улыбнулась. Хорошо, что Элли нравятся ее новые обязанности.
— До завтра, дорогая.
Она выключила телефон и пошла на кухню. Да, она обещала себе, что не будет проверять, есть ли у Кейна еда, но сейчас, когда он так болен, ему нужны, по крайней мере, куриный бульон и апельсиновый сок. Не найдя ни того ни другого, она взяла сумку, ключи и вышла на улицу.
Купив противогриппозные препараты, куриный бульон, апельсиновый сок и книжку в бумажной обложке, она вернулась. Взяв чистый стакан, тихонько вошла в спальню. Он не спал.
— Лиз?
— Да. Я принесла лекарства. Примешь?
— Конечно.
— Тогда присядь.
Она вылила порцию лекарства в маленький пластмассовый стаканчик и протянула Кейну. Он одним глотком выпил густой сироп, вернул ей стаканчик и опять лег.
Она отнесла лекарства в ванную. И вдруг испугалась. Уход за ним мог вылиться в проблему. Нет, она боялась не того, что ею овладеет прежнее чувство к нему. Завтра она забудет об этом, хотя бы потому, что уже одна мысль о связи с ним вызывает болезненные воспоминания.
Но Кейн терпеть не может быть кому-либо чем-либо обязан. Если она пробудет с ним слишком долго или сделает для него слишком много, он решит, что он у нее в долгу. А для него оказаться у кого-то в долгу значит проявить слабость. А он никогда не проявляет слабость.
Убедившись, что он уснул, Лиз вышла из комнаты, пошла к машине, нашла там брюки и футболку, переоделась в ванной на первом этаже, взяла книгу и стакан с апельсиновым соком, и, устроившись на софе в кабинете, погрузилась в чтение.
Она подходила к Кейну примерно раз в час, убеждалась, что он спит, и возвращалась в кабинет. Но когда, зайдя к нему в четвертый раз, она уже закрывала за собой дверь, он позвал ее:
— Ты куда?
Она опять подошла к его постели:
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. — Кейн сел. — Иди обратно в кровать.
Она поняла: от жара он бредит, путает прошлое и настоящее. Лиз улыбнулась, принесла немного воды и приложила стакан к его губам.
— Пей.
Пока она держала стакан у его губ, он положил руку ей на бедро, потом опустил ниже. От неожиданности Лиз едва не разлила воду. После разрыва с Кейном она ни с кем не встречалась, и прикосновение мужской руки показалось ей и пугающим, и чарующим одновременно…
Он улыбнулся:
— Мне уже лучше.
Стараясь не обращать внимания на разлившуюся по ней теплоту, она произнесла голосом строгой няни:
— Ты бредишь.
Он гладил ее слабой рукой, тоскливо глядя затуманенными лихорадкой глазами.
— Пожалуйста. Мне правда лучше. Ложись в постель.
Эти слова Кейн произнес хриплым шепотом, со страстью, которая, казалось, жила в нем, как самостоятельное существо. Лиз напомнила себе, что это не Кейн. Тот Кейн, за которого она вышла замуж, был холодным, замкнутым человеком. Но что-то в ней не могло не признать, что сейчас он такой, каким она всегда хотела его видеть. Любящий. Тянущийся к ней. Счастливый только лишь из-за того, что она рядом.
И это напугало Лиз больше, чем его рука на ее бедре. Желание и надежда уже подвели ее однажды, когда она так неожиданно вышла за него замуж в Лас-Вегасе. Он был тогда таким добрым, казался таким счастливым… И она наивно поверила, что, если они поженятся, а не будут жить за тысячи миль друг от друга, каждый их день будет счастливым.
Ознакомительная версия.
