Слишком близко (СИ) - Басманова Валерия

— Не томи! Анечка может зайти! Что ей скажем?

«Что угодно, только не правду», — подумала я и отозвалась. — Дело пары минут. Но если что, я спрячусь в ванной.

— Это в худшем случае. Поторопись, Вера.

— Минутку — и я ваша!

Не люблю, когда меня торопят в таких делах, и никогда не слушаюсь, даже если клиент особенно истеричен.

Вернувшись в кабинет, я распаковала стерильные перчатки, подготовила шприц и ампулу.

— Верочка, скорее! Гостей полон дом — нагрянет кто-нибудь, потом выпутывайся из слухов.

Иногда мне кажется, что причитания Виктора Михайловича как дань традиции. Потому что ни его реплики, ни мои день ото дня не менялись. Тем не менее я выполнила все свои привычные действия.

Наконец, дело почти сделано и клиент доволен! Осталось только все убрать, скрыть следы — и я свободна. Но как назло, когда прибиралась, в дверь постучали.

— Виктюша! — донесся шепот Анны Дмитриевны. — Ты тут?

Мы с Кёлером застыли. Дверь заперта, значит, однозначно тут.

— Виктюш, открой! Давай без секретов?

Это был тот самый аргумент, после которого нервничающий Виктор Михайлович кивнул мне, и я рванула прятаться.

— Сейчас, Анечка!

Пока Кёлер поправлял одежду и шел к двери, я, торопившаяся бесшумно скрыться, зацепилась каблуком о ковер. Другая нога поехала по паркету, и, потеряв равновесие, я лишь чудом не грохнулась. Однако ампула из моих рук выпала и куда-то укатилась.

«Бляшки-мушки!» — испугалась, покрывшись холодной испариной. Даже позабыла о боли в подвернутой лодыжке, стоило увидеть убийственный взгляд Кёлера, и что есть сил рванула в ванную.

Только прикрыла дверь за собой — он отпер дверь кабинета.

— Виктюш! — вошла Анна Дмитриевна. — Ну что с тобой? Опять гастрит? И ты скрываешь?

— Анечка, нет! Просто готовил тебе сюрприз…

Уверена, он взял ее за руку и изо всех сил пытается увезти из кабинета. Однако Анну Дмитриевну так просто не провести. И точно!

— Разве не здесь сюрприз? — удивилась она.

— Нет. Идем, покажу. И ты сама все увидишь…

Я услышала звуки неторопливых поцелуев, потом свет потух, хлопнула дверь кабинета.

— Фух! — выдохнула, прижав руку к груди, где тревожно трепыхалось сердце. Чуть не попались. За такое меня бы Кёлер выставил с волчьим билетом, и я бы потом не нашла работы.

«Так что живо искать сбежавшую ампулу и бегом из кабинета!»

Прислушавшись — нет ли кого в коридоре, рванула к диванчику. Кажется, куда-то туда закатилась хрупкая мелочь. Надеюсь, не раскололась на мелкие осколки, иначе пока соберу — все пальцы изрежу.

На ощупь добралась до роскошного хозяйского рабочего стола, включила настольную лампу и полезла под диван искать компрометирующую улику.

К счастью, в тени блеснула стекляшка. Я обрадовалась, скинула туфли, чтобы не поцарапать мысок, потянулась за ней. Рывок, еще махонький и…

— Лицемерная дрянь! — раздалось за спиной громоподобное.

От испуга я дернулась, едва не сломав себе руку. Ведь нелегкая принесла худший вариант из всевозможных. Вот уж влипла!

«Спокойно, Вера, — попыталась взять себя в руки, поднимаясь с пола под взглядом злых глаз, готовых убить меня, разорвать на мелкие кусочки. — Спокойно. Что бы он тебе ни сказал — это неважно. Ампула в руках, просто убери ее, и все! Никто никогда ничего не узнает, если ты сама не проговоришься!»

Так, повторяя мантру, я медленно выпрямилась. К сожалению, мой наряд не предполагал карманов, но где наша не пропадала? И я, нисколько не смущаясь, спрятав ампулу в кулаке, нагло переложила ее в бюстгальтер, делая вид, что просто поправляю его.

— Простите? — деловито осведомилась. — Могу я вам чем-то помочь?

«Сохраняй спокойствие и самообладание», — приказывала я себе, но не тут-то было. Меня от адреналина потряхивало, ноги не держали. А ненависть, исходившая от Максима, ощущалась кожей, настолько была сильна, яростна.

— Помочь? — он оскалился подобно разъяренному хищнику. — Ну, можешь. Укладывайся на стол, и чтобы жопа смотрела точно в потолок.

От такого подхода я оторопела. Осторожно принюхалась и чуть не рассмеялась ему в лицо — ну, понятно, кто-то перепил.

— Не позорьтесь, Максим Викторович, — холодно отчеканила. — Ваше поведение позорит вас. Если вам нужна помощь — прежде протрезвейте перед разговором!

Несмотря на сдержанный тон, мне было страшно и обидно. Обидно, как девушке, как личности, у которой заметили разве что задницу и ничего более. А страшно, потому что стоило подвыпившему Максиму начать домогаться меня — ампула может выпасть, и тогда полный финиш…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поэтому я опрометью схватила туфли и рванула к двери.

К счастью, он не стал меня удерживать, не бросился наперерез, и я оказалась в коридоре, а затем в своей комнате.

Там, заперевшись, измельчила ампулу в мелкую крошку и смыла в раковину. Теперь можно об этом не беспокоиться.

= 6 =

После дня рождения Виктора Михайловича следующий день проходил вяло.

Я только и делала, что массировала Анне Дмитриевне уставшие ноги, спину, ноющие от перенапряжения икры.

— Вера, это старость! — улыбаясь, заявила она, когда после массажа боль немного отступила. — Что будет еще через пару лет — страшно представить.

— Всем бы такую «старость», — отозвалась я. — Вы выглядите замечательно, а что касается недомоганий — они и у молодых есть. Подруга родила — и сразу «букет» болячек вылез.

— Увы, роды для женщины не проходят бесследно, — Анна Дмитриевна ожила, вспомнив прошлое. — Тогда, беременная Максимом, я летала от счастья. Однако стоит вспомнить, чем пришлось заплатить… — Она замолчала. — Жаль, что я не смогла родить второго. Максиму была бы помощь…

Стоило вспомнить ночную выходку младшего Кёлера, я едва сдержала ухмылку.

Да такому Церберу никто не нужен. Он без помощи сам всех растерзает. Хотя… Возможно, будь у него любимая сестра, может быть, он вырос бы более человечным?

«Так, Вера! Не поняла, чего о нем думаем?»— одернула себя и сосредоточилась на обязанностях.

Хорошо, что вечер прошел без приключений. До сих пор не могла отойти от шока, что пережила в прошлую ночь. От того и уснуть не получалось.

Перед глазами стоял Максим. Он, конечно, циничная сволочь, но хорош подлец. А с другой стороны, в жизни и бедные бывают негодяями. А тут почти принц-красавец…

Только я в сказку про Золушку не верю, поэтому осадила себя и постаралась уснуть, вот только сон, как назло, не шел.

Вспомнились попутные барышни Максима, про которых шутила Анна Дмитриевна и Виктор Михайлович.

Если Анна Дмитриевна хотела, чтобы сын нашел свою любовь, то Виктор Михайлович жаждал только одного — чтобы сын не опозорил семью.

— Ань, не хватало нам только оказаться на телеканалах, где выльется столько грязи, что потом хрен отмоешься. Я, конечно, в молодости тоже был дураком, наделал дел, но мне повезло, что рядом была ты. Прости меня дурака.

— Виктюш, да будет! Я давно все позабыла, — улыбалась грустно Анна Дмитриевна и обнимала полысевшего мужа.

В такие моменты мне хотелось уйти, чтобы не мешать им, и в то же время остаться. Все же любовь между Кёлером и его супругой такая чистая. Правда, чтобы понять, что в их руках счастье, бриллиант чистой воды, им пришлось повозиться в грязи, которая сказалась на здоровье обоих.

Лично я, несмотря на их теперешние нежные, гармоничные отношения, не согласилась бы пережить подобное, пусть даже в конце ожидал бы солидный капитал — нет! Слишком много в жизни состоятельного мужчины искушений. Слишком много в жизни их супруг порогов, минуя которые можно изранить сердце.

Однако чета Кёлеров счастлива — и замечательно.

Утро началось нормально.

Я пила кофе, в своем кабинете с видом на бурлящую московскую улицу и лениво листала новостную ленту ВК. Передо мной лежала стопка документов — на случай, если кто-то войдет, я смогу изобразить бурную деятельность. В общем, все как всегда.