Лоренс Роско, видимо, не привык считаться ни с кем, но – слава Богу! – когда она вернулась, неся ему дядин халат, трусы на нем все-таки были. Высокий, стройный – он казался гораздо выше ее, а она никак не считала себя малышкой. Все-таки метр семьдесят пять! Наверняка в нем около двух метров! Он отлично загорел, мускулы бугрились под кожей, завитки темных волос покрывали почти все тело и особенно густо – широкую грудь.
Он великолепен!
– Спасибо.
Она смотрела на него несколько секунд, соображая, не сорвался ли с губ восхищенный вздох. Но Лоренс протягивал свою руку, и, по всей видимости, благодарил ее за халат. Слава Богу! Значит, она еще себя контролирует.
– Не за что, – пробормотала она, неловко запихивая кисти рук в карманы своего купального халатика.
– А почему вы называете Декстера дядей? – словно между прочим поинтересовался он, завязывая пояс.
– Это его почетное звание, – ответила девушка, надеясь, что не выглядит полной идиоткой в его глазах. – Меня зовут Кимберли Кентон, – представилась она, решительно вынимая руки из карманов. – Декстер Блумер – мой крестный отец.
Ее заявление не произвело, однако, на Лоренса никакого впечатления. Он насмешливо улыбнулся и легко коснулся ее ладони. Но и этого мимолетного прикосновения оказалось достаточно, чтобы Кимберли вздрогнула как от удара током.
– Декстер – человек разносторонний и многоликий, но, ей-богу, я впервые слышу, чтобы о нем упоминали как о «крестном отце», – с усмешкой заметил он.
Кимберли укоризненно посмотрела на него.
– Не уверена, что ему польстило бы такое звание.
– Вероятно, нет, – согласился Лоренс. – Тем не менее он первоклассный интриган.
Кимберли знала Декстера Блумера всю жизнь. В ее представлении он был отличным другом родителей, благожелательным крестным отцом, хозяином известнейшей кинокомпании, дела которой шли превосходно. Но, возможно, Лоренс, будучи кинорежиссером, знал о нем что-то еще, и знал это лучше всех?
– Значит, его интриги пока меня не касались.
Кимберли пожала плечами. Фильм, в котором у нее была небольшая роль, снимался на одной из принадлежащих компании Декстера киностудий, но она и тогда не сталкивалась с крестным по работе, так как съемки велись на севере Австралии, а Декстер не любил покидать Сидней.
– Нет, – повторила она.
Кимберли точно знала, что обед начнется через час, а она ужасно выглядит: волосы в беспорядке, макияжа никакого… Она не собиралась обедать и даже предупредила об этом Декстера, объяснив усталостью от перелета, но теперь вполне пришла в себя и, как выяснилось, очень проголодалась.
– Неужели?
Она испуганно посмотрела на Лоренса. Боже, сколько холода в его взгляде! Это у меня фантазия разыгралась или действительно во всем его виде сквозит обвинение мне? С какой стати он себя так ведет?
Кимберли нахмурилась.
– Мистер Роско…
– Зовите меня Лоренсом, – перебил он ее.
Возможно, этот мужчина и самый знаменитый из людей, с которыми мне приходилось сталкиваться, но его манеры… Его манеры, мягко говоря, далеки от совершенства.
Как, впрочем, и у большинства янки, неприязненно подумала она.
Кимберли признательно склонила белокурую головку.
– Было очень любезно с вашей стороны прыгнуть в воду и не дать мне пойти ко дну.
– Когда вы познакомитесь со мной поближе, Кимберли, то поймете, что подобные поступки мне не свойственны, – поспешно возразил он.
Вряд ли мне когда-либо захочется познакомиться с тобой поближе, мысленно ответила Кимберли. После этого уик-энда, похоже, наши дорожки больше никогда не пересекутся.
– Кроме того, – продолжал Лоренс насмешливо, – по вашим словам, помощь и не требовалась.
Возможно, не требовалась, но то, что он без раздумий прыгнул в воду, стоило благодарности.
– Если ваша одежда окажется безнадежно испорченной, пожалуйста, сообщите мне об этом, – светским тоном предложила Кимберли. – Я возмещу убытки.
– О, не беспокойтесь! В таком случае вы обязательно об этом узнаете, – усмехнулся он. – Скажите, а цвет ваших волос натуральный?
От неожиданности Кимберли потеряла дар речи. И к тому же вопрос прозвучал достаточно грубо.
Сейчас ее волосы были цвета темного меда, но, когда она их вымоет и высушит, будут как ржаная солома. И, черт возьми, это натуральный цвет! Так же, как и цвет глаз – зеленый. И тон ее кожи – золотистого персика! И вообще, у нее все натуральное!
– Вы что, язык проглотили? – продолжал издеваться Лоренс, абсолютно не собираясь извиниться за столь интимный вопрос.
– Натуральный, – буркнула она, насупившись, как маленькая девочка.
Кимберли точно знала, что никогда раньше с ним нигде не пересекалась, он даже не догадывался о ее существовании. Так почему же он возненавидел чуть ли не с первого взгляда? Может, причина в испорченной одежде?
Но вдруг совершенно неожиданно Лоренс одобрительно кивнул.
– Я так и подумал!
Однако от его взгляда по-прежнему веяло таким холодом, что Кимберли нестерпимо захотелось под горячий душ.
– Если вы не возражаете, я, пожалуй, оставлю вас и пойду приму душ, пока есть время до обеда, – нарочито вежливо произнесла она.
Лоренс сверкнул глазами.
– А если я возражаю?
Никогда раньше на Кимберли не обрушивалось столько грубости!
– Тогда я все равно пойду принимать душ! – отрезала она, предположив, что знаменитому режиссеру вежливость, видимо, недоступна.
Но что это? Боже, какая метаморфоза! К ее удивлению, он улыбнулся! Вместо арктического холода – дружественное тепло. Разве может так измениться человек от одной улыбки?
– А может, нам лучше поладить, Кимберли Кентон? – Голос Лоренса прозвучал дружелюбно, но загадочно.
– Как скажете, – уклончиво ответила она. – Приятно было с вами познакомиться, мистер Роско.
– Лгунья! – услышала она тихую реплику зa спиной.
Кимберли застыла как вкопанная, затем медленно обернулась.
– У меня нет привычки лгать, мистер Ро…
– Лоренс. Мне кажется, я просил вас называть меня просто Лоренсом, – опять грубо перебил он ее.
Кимберли нахмурилась.
– Возможно, вы и просили, мистер Роско, – как можно язвительнее произнесла она, – однако…
– Мы не были официально представлены? – Он откровенно издевался над ней и над ее британским консерватизмом. – Но я подумал, что после всего, что между нами было, после того, как я только что спас вам жизнь, подобные условности уже и необязательны.
– Да нет, не поэтому! Я действительно не могу фамильярничать с кинорежиссером такого масштаба, как вы. – Кимберли с трудом подобрала нужные слова. – Но с другой стороны… У меня действительно нет привычки лгать, Лоренс! Так вот вам правда: встретить вас было не очень-то приятно!
