— Привет, — отозвалась Маргарет, — я вижу, вы решили присоединиться к нам в конце концов.
Трей не мог отвечать, уставившись в свою тарелку, и ему пришлось поднять голову. Оказавшись во власти глаз Маргарет, он был не в силах отвести взгляд. Он пристально смотрел на Маргарет, не замечая больше никого и ничего вокруг. Пожилая дама, что сидела рядом с Треем, встала из-за стола и ушла, но он не обратил на это никакого внимания. Понимая, что невежливо и даже глупо вот так пялиться на женщину и при этом молчать, Трей проговорил:
— Дела. Мне нужно было закончить некоторые дела.
Женщина, сидящая слева от Маргарет, улыбнулась Трею:
— Здесь так красиво! Нам с Тедом здесь очень нравится! И повар у вас просто волшебник!
Мужчина, обнимавший ее, кивнул:
— Это точно. Снимаю шляпу перед тем, кто готовил этот замечательный ужин!
Трей едва сдержал вздох облегчения, когда Маргарет перевела взгляд с него на сидящую рядом с ней пару. Теперь у него было несколько секунд передышки, чтобы собраться с мыслями, взять себя в руки. И ответить этим милым людям на их комплименты.
— Ну что же, — улыбнулся Трей, — благодарите за ужин Терезу. Она мастер своего дела. — В уме он перебрал список гостей, вспоминая имена сидящих за столом. — Мистер и миссис Эндерсон, правильно?
Они улыбнулись ему.
— Да, именно так, — ответила миссис Эндерсон.
Возможность думать и спокойно говорить была для Трея недолгой. Маргарет снова устремила на него взгляд. Вступая в общий разговор, она улыбнулась семейной паре, и эта теплая улыбка лишила Трея возможности ровно дышать. Он начал задыхаться, сердце его екнуло.
— А давно Тереза здесь готовит? — спросила она.
— Всегда, — сказал Трей. — Нам не хотелось бы, чтобы этим занимался кто-то другой:
Мистер Эндерсон поднялся из-за стола и помог встать своей жене, потом заметил, усмехнувшись:
— Я вас понимаю. Но меня не удивило бы, если бы кто-нибудь попробовал переманить ее у вас, — он захихикал. — Питаясь такой божественной пищей, можно просто не вставать из-за стола и к концу недели отъесться так, что потом невозможно будет влезть в свою машину. Надо увеличить физическую нагрузку. — Он снова добродушно усмехнулся. — Вы не будете против, если мы с Джанет немного прогуляемся вокруг ранчо?
— Конечно, уверен, вам понравятся окрестности. — Трей встал и протянул через стол Эндерсону руку. — А если вам что-нибудь понадобится, только скажите об этом любому из служащих. Надеюсь увидеться с вами обоими позже, у костра.
Они обменялись рукопожатием, и Тед Эндерсон кивнул:
— Спасибо, мы обязательно там будем.
Эндерсоны кратко переговорили с Маргарет, попрощались и ушли. Выглядели они счастливыми и довольными. Итак, Трей и Маргарет остались как бы наедине. За столом еще сидели люди, но поодаль от них. Возникла неловкая пауза. Оба — и Трей, и Маргарет — уставились в свои тарелки, словно пытались разглядеть там что-то очень важное. Трей решил нарушить затянувшееся напряженное молчание.
— Хорошие люди, — сказал он.
— Все люди — хорошие, и здесь я еще не встретила никого, о ком можно было бы сказать дурно. Кстати, Джанет Эндерсон права, здесь удивительно красиво.
— О, я был бы дураком, если бы не согласился с этим, — усмехнулся Трей и снова сосредоточился на еде, хотя в присутствии этой дамы ему не очень-то хотелось есть, аппетит пропал, и кусок не лез в горло. Медленно прожевывая мясо, Трей все-таки не мог удержаться от того, чтобы исподтишка, украдкой не поглядывать на Маргарет. Он пытался определить, к какому типу женщин она принадлежит. По его мнению, типов было всего два. С женщинами первого типа Трей чувствовал себя прекрасно, потому что они от мужчин ничего не требовали, довольствуясь хорошо проведенным временем. А Трей ценил свою свободу, и с женщинами второго типа ему было сложновато. Не то чтобы он их не любил, скорее, немного опасался. С первым типом женщин можно найти общий язык и рассчитывать на понимание. А вот со вторым типом постоянно нужно держать ухо востро, так как в любой момент можно оказаться загнанным в угол, лишенным своей свободы, связанным по рукам и ногам. К какому типу принадлежала Мэг?.. «По сути, это не имеет никакого значения, — решил Трей, — все равно сейчас у меня абсолютно нет времени на женщин, так что не важно, какой тип. Мне все равно!»
Оставаться при таких мыслях Трей собирался как можно дольше. Он не представлял, что сумеет наслаждаться жизнью, будучи женатым. Доев ужин, вытерев руки салфеткой и кинув ее в пустую тарелку, Трей должен был бы встать из-за Стола, а он продолжал сидеть, молча обдумывая, что сказать на прощание этой женщине — не важно, какого типа. Обычно он не задумывался, что говорить, тем более женщинам, слова находились сами. Но с Маргарет все было по-другому, Трею с ней было непросто. Она тоже переставила тарелку на поднос, промокнула губы салфеткой, а он все продолжал наблюдать за ней, не в силах отвести взгляд.
— А когда это ранчо стало использоваться для туристического бизнеса? — спросила Маргарет.
Трей постарался глядеть как бы сквозь женщину, повторяя про себя: «Только не в глаза, только не смотри в ее глаза!»
— Восемь месяцев назад, в декабре прошлого года, — ответил он.
— А правда ли, что зимой здесь довольно холодно?
— Довольно холодно. В общем, ощутимо, но не смертельно. Крутых морозов, конечно, не бывает. А как с зимой там, откуда вы приехали? — спросил он, надеясь таким образом узнать, откуда она.
— О, там холодно, — сказала она с какой-то странной улыбкой, — очень холодно.
— Так вы с севера?
— Можно сказать и так.
Маргарет посмотрела прямо на него, и прятать взгляд было уже бессмысленно, Трей снова оказался во власти этих зеленых очей, заставивших его затаить дыхание. Всего лишь одно мгновение — и он уже безвольный и безмолвный. Всего лишь один взгляд — и он не может уже контролировать себя.
— Ну хорошо, — сказала она, беря в руки поднос с пустой посудой, — я, пожалуй, пойду. Спасибо, что составили мне компанию.
Он почувствовал себя одновременно и освобожденным, и лишенным чего-то, когда она перевела свой взгляд с его лица куда-то вдаль.
— Позвольте мне позаботиться об этом, — сказал он, вставая, и взял поднос с посудой из ее рук. — И, кстати, не забудьте про посиделки у костра, они начнутся примерно через час. — Он коснулся края своей шляпы на прощание и развернулся, чтобы уйти. Но, удаляясь от нее, кожей чувствовал, что она следит за ним. Это ему было не в новинку. Женщины частенько замечали его, провожали взглядом. И ему нравилось, что он вызывает интерес у противоположного пола. Он даже добивался его. Без ложной скромности он мог сказать о себе, что привлекателен как мужчина, в нем есть и мужская грация, и мужское обаяние. К тому же в отличие от всей породы ковбоев он не был молчалив и груб. Всегда старался быть разговорчивым, вежливым и учтивым, чем, конечно же, зарабатывал себе дополнительные очки. И одежду выбирал со смыслом. Конечно, не столь щепетильно, как женщины, но понимал, что дамам нравится. Джинсы должны быть с заниженной талией и легким клешем и обтягивать все то, что так нравится обозревать прекрасному полу. И ворот рубахи он никогда не застегивал наглухо, чтобы видна была темная поросль на груди. Он был готов поклясться, что дамам это нравится. Хотя, может быть, такое мнение сложилось у него из-за того, что сам он любил, когда на женщинах была обтягивающая одежда, а глубокие декольте дразнили сладкой ложбинкой.
