Тщательное изучение подобной литературы составляло особый предмет ее гордости.
Напустив на себя важный вид, она объяснила сестрам:
— «Элмакс» — это самый изысканный клуб в Лондоне, где подается ужин и где танцуют. Попасть туда очень престижно, но почти невозможно.
— Расскажи нам об этом подробно, — взмолилась Черил, в которой взыграло любопытство.
— Мне удалось прочесть почти все, что о нем написано, — гордо заявила Шарон. — Я, например, теперь знаю, что клуб этот основан и управляется советом дам-патронесс, среди которых такие известные особы, как леди Джерси, леди Коултер, княгиня Ливен, ну и некоторые другие…
Она выдержала драматическую паузу и, поглядев на сестер, продолжила с торжественностью:
— Если вы не занесены в список — а, поверьте, такой чести удостаиваются немногие — и не имеете при себе специальный пропуск-приглашение, подписанный одной из дам-патронесс, то вам заказан вход в «Элмакс», а это, в свою очередь означает, что для высшего света вы — никто!
— Какой ужасный снобизм, — не преминула заметить Андрина.
— Это не смущает завсегдатаев клуба, — ответила Шарон. — Они как раз и добиваются, чтобы это был клуб для избранных.
Она поднялась из-за стола.
— Я прочитаю вам одно стихотворение. Оно попалось мне на глаза еще в прошлогоднем номере «Дамского журнала». Сейчас я его отыщу.
С этими словами она выбежала из комнаты, оставив сестер в некоторой растерянности.
Андрина испытующе посмотрела на Черил.
Какой очаровательной выглядела ее сестренка в это утро, когда весеннее солнце, бьющее в окно, коснулось локонов Черил, и те заблестели живым теплым золотом.
Это зрелище вызвало на губах Андрины ласковую, но в то же время и немного печальную улыбку. Она наклонилась к сестре и тихо произнесла:
— Тебе никак нельзя оставаться здесь, Черил, дорогая. Нельзя тебе жить в глуши, не встречаясь ни с кем, кроме Хьюго Рентона.
— Но мне нравится Хьюго! — В тоне Черил ощущался слабый протест.
— Да, он приятный молодой человек, — согласилась Андрина. — Но ты прекрасно знаешь, как и я, что у него нет собственных средств, а отец его будет ставить вам всякие препятствия, если вы вздумаете пожениться. Кроме того, сам Хьюго не пользуется никаким влиянием, разве только здесь, в Чешире, а в Лондоне тебя ждет столько замечательных молодых людей.
— Но меня пугает встреча с ними, боюсь, что я совсем оробею, — высказала предположение Черил.
— Ты их всех покоришь, — твердо заявила Андрина.
Однако некоторые сомнения грызли ее душу. Она еще раз окинула внимательным взглядом сестру.
Черил, действительно, была очень робка и страшилась встреч с незнакомыми людьми. Если они посещали какие-то местные балы или наносили визиты соседям, Андрина всегда держалась рядом с ней, чтобы сестрица вдруг не впала в панику.
Черил была настолько чувствительна, что любое недоброжелательное слово, сказанное в ее адрес, или презрительный взгляд, брошенный мнящими себя аристократками местными кумушками, мог вызвать у нее внезапный приступ рыданий и желание мгновенно покинуть общество и забиться в какой-нибудь темный уголок подальше от чужих глаз.
— Поверь мне, ты будешь пользоваться в Лондоне огромным успехом, — убеждала ее Андрина, — огромным успехом, Черил. Тебя сочтут звездой на каждом балу. Все будут обращаться с тобой по-доброму и восхищаться тобой. Каждый мужчина, которого ты встретишь, захочет положить свое сердце, имя и состояние к твоим ногам.
Черил ничего не ответила. Наоборот, у нее появилось то самое затравленное выражение, которое так часто раздражало Андрину.
«Бедная сестричка! Как можно было родиться на свет такой красивой и такой робкой?»
Затянувшаяся пауза была тягостна для них обеих, и поэтому Андрина обрадовалась, когда вернулась Шарон, размахивая номером «Дамского журнала».
Она опять уселась за стол, торопливо перелистала страницы и заявила:
— Вот послушайте! Это стихотворение сочинил мистер Генри Лутрелл, кстати, очень популярный поэт.
Попав в волшебный список сей,
все обретешь ты — известность, деньги,
светский лоск, любовников, друзей…
И каждый будет рад поймать
твой благосклонный взор.
Для всех без исключенья
и женщин, и мужчин любого положенья
таится в нем их счастье иль позор.
И если в списке ты, то как монарх,
прощенным будешь за любой свой промах.
А убранный из списка — ты изгой,
и над тобой гремят раскаты грома!
После того, как Шарон произнесла эти грозные вирши, в гостиной, залитой солнцем, на какой-то момент воцарилось тяжелое молчание.
— А если нам откажут в приеме? — начала было испуганным голосом Черил.
— Такого не может быть, — уверенно возразила Андрина. — Если уж сам герцог Броксборн не сможет добиться для нас приглашения в «Элмакс», то кто же тогда сможет?
— Надеюсь, что ты права, — сказала Шарон. — Но, как я уже сказала, там все зависит от дам-патронесс. И что бы герцог ни предпринимал, нам прежде всего надо заиметь сопровождающую нас покровительницу, нечто вроде компаньонки из числа солидных замужних дам.
— Я уже думала об этом, — подхватила мысль сестры Андрина. — Придется герцогу побеспокоиться и снабдить нас подобной дамой.
— Мы ведь должны ей что-то платить, как ты считаешь? — спросила Шарон.
Андрина на мгновение задумалась.
— Надеюсь, что нет, — произнесла она с сомнением. — Я как-то упустила из виду это обстоятельство.
— Но у нас будет достаточно денег, когда мы продадим мамино ожерелье. Кстати, где оно?
— В маминой спальне. Вчера вечером я осмотрела его, — ответила Андрина. — Оно там в полной сохранности. Это такое место, куда папа не мог добраться.
— Слава Богу, что он не наложил на него свои лапы! — облегченно вздохнула Шарон.
Но встретившись взглядом со старшей сестрой, замолкла смущенно.
Обе они знали, что их отец в последние годы жизни выражал недовольство нищенским существованием, которое они вынуждены были вести по его вине.
Ему не хватало средств для своих развлечений, хотя именно эти дурные привычки и повергли их в бедность, а его самого преждевременно свели в могилу.
Он требовал, чтобы ему подавали блюда, которые нельзя было приготовить из простых продуктов, купленных в соседней деревушке. А то, что продавалось в Честере, было для обнищавшей семьи не по карману.
Он желал, чтобы к столу подавалось лучшее вино, а портвейн и кларет, которые он употреблял, стоили больших денег.
Андрина пыталась как-то воздействовать на него, обуздать его гневные порывы, ублажала больного, сварливого отца и творила буквально чудеса, чтобы, выжимая последние крохи из тощего кошелька, создать видимость благополучия в доме.
