К вечеру Джон мечтал только об одном: тихий отдых в полном одиночестве на прохладном ночном сквознячке. Немного горячего мате, сахарный тростник – и тишина.
Почти все из намеченного удалось, и Джон Карлайл уже позволил себе расслабиться, как вдруг зазвонил телефон. Он чертыхнулся и взял трубку.
– Мистер Карлайл? Мерседес должна была предупредить вас о моем звонке. Я – Морин О’Лири.
Ох уж эти ирландцы! В ухе Джона Карлайла журчал весенний ручеек, веселый, маленький, звонкий, переливчатый и невыразимо очаровательный. Кроме типично ирландского журчания голос незнакомки обладал еще одной особенностью: он был сладок, точно мед диких пчел.
Джон едва удержался, чтобы не облизнуть губы. Чертовка Мерседес была права: достаточно услышать мисс О’Лири, чтобы немедленно согласиться на ее приезд. Ну а коли она еще и готовить умеет! У нее наверняка прекрасная фигура, маленькая женственная грудь, стройные, но крутые бедра и мягкие вьющиеся волосы. Она невысокая, уютная и хозяйственная…
– Мисс О’Лири, я действительно ждал вашего звонка, и Мерседес действительно меня предупредила. Могла бы и не предупреждать, просто прислать вашу фотографию. Ручаюсь, ваша внешность под стать вашему голосу, а он очарователен.
Серебристый смех в трубке.
– Полагаю, вы сможете вынести решение при встрече, если она состоится. Вы, наверное, хотите задать мне пару вопросов?
– Конечно. Во-первых, у вас уже был опыт подобных… мероприятий?
– Пожалуй, не таких крупных и значительных, но это не страшно. Размер в данном случае значения не имеет. Мерседес, должно быть, рассказала вам, чем я занимаюсь. Добавлю, что у моих родителей ресторан в Лондоне, я с детства помогала им, а когда подросла, мне доверяли организацию разных торжеств. Могу назвать Рождество у Билли Магуайра, вы, наверное, его знаете, большая шишка в пиаре и рекламе…
– Вау! Если он остался доволен, то вы – волшебница. Билли страшный привереда.
И еще бабник каких мало, мрачно поддакнул ни с того ни с сего внутренний голос. Лондонский бомонд шутил, что для того, чтобы заснуть, можно считать овец – или любовниц Билли Магуайра.
– Ну, до волшебницы мне далеко, но… стараюсь помаленьку. Мерседес мне здорово помогает. Жаль, что так все вышло с Лоном. Он выглядел очень усталым.
Ого! Медовый Голосок допущен в ближний круг?
– Вы все-таки волшебница. Не могу представить, чтобы Мерседес кому-то покровительствовала.
– Она добра ко мне, и я ей за это очень признательна.
– Что ж, и я тоже. Во всяком случае, теперь у меня камень с души свалился. Ближе к делу. Вы знаете, куда вам предстоит отправиться?
– В общих чертах. Амазонка. Сельва. Дом На Сваях.
– Довольно исчерпывающе. Добавлю, что до ближайшего очага цивилизации можно добраться за четыре часа на моторке, а машины здесь не ездят. Сельва начинается прямо за оградой, Амазонка плещется под самыми окнами, а сваи достаточно крепки и прочны.
– Мерседес мне рассказала.
– Вас ждет…
– Нечто вроде большого сбора всей семьи плюс именитые гости со всех концов света. Обед, барбекю на свежем воздухе, чай и танцы до упаду.
– И еще мой день рождения.
– Вот об этом Мерседес не упомянула. Это правда?
– Нет. Я родился в августе. Просто мне всегда хотелось закатить шикарную вечеринку на свой день рождения, но слет семьи всегда проходит на три месяца раньше.
– Звучит немного грустно.
Джон не верил самому себе. Он с ней флиртует! Флиртует с незнакомкой, о которой знает только то, что у нее потрясающий голос!
– Я привык. Не грущу. Немного о себе. Мне тридцать четыре, я бизнесмен восемь месяцев в году и проводник по сельве в остальное время.
– Это я знаю. Хотите, устроим вам и день рождения?
Джон в смятении запустил пальцы в густую шевелюру.
– Пожалуй, для начала разделаемся с родственниками.
– Конечно. Итак, вы согласны, мистер Карлайл?
– Да. Сколько же будут стоить ваши услуги?
Она назвала сумму, и Джон с уважением воззрился на трубку. Почувствовав паузу, его собеседница не занервничала, не смутилась, но сказала очень просто и прямо:
– Я отвечаю за то, что делаю. Ваши гости останутся довольны, вы тоже. К тому же я отчитаюсь за каждый цент. Все лучшее всегда стоит дорого, вы согласны?
– Конечно. Я же бизнесмен. Кстати, придется нанять для вашего гонорара инкассаторскую машину.
– Обычно мне хватает сопровождающего до машины. Расскажите поподробнее, чего бы вам хотелось увидеть на праздничном столе?
– А… вы успеете?
– Мистер Карлайл, я же не с потолка беру суммы гонораров. О’Лири отвечают за свои слова.
Они проговорили еще минут пятнадцать и распрощались, договорившись практически обо всем.
Джон повесил трубку и несколько минут смотрел в темноту. Отлично. Просто отлично. Мерседес знает свое дело. Если эта девица хоть наполовину так хороша в деле, как утверждает, если у нее темные волосы и серые глаза и если ее фигурка напоминает статуэтку, то в августе он на ней женится. Шутка. Шутки шутками, а вообще-то он слишком давно пребывает в гордом одиночестве.
Решено: если Морин О’Лири окажется под стать своему голосу, он с радостью падет в ее объятия.
Не мешало бы, конечно, поинтересоваться и ее мнением на сей счет…
Морин не спала всю ночь, а с пяти утра носилась словно заведенная по всему городу, последовательно вычеркивая пункты из списка, надиктованного Джоном Карлайлом. Потом Мерседес отвезла девушку на небольшой частный аэродром и усадила в самолет, куда уже было погружено все необходимое: скатерти и салфетки в вакуумных упаковках, горы ножей и вилок, фужеры для шампанского и бокалы для виски, ящики с самим шампанским, виски и вином, соусы, приправы, несколько громадных тортов, выпеченных этой ночью на заказ…
Непосвященному человеку могло показаться, что перед Морин О’Лири поставлена абсолютно невыполнимая задача, но девушка была весела, словно птичка. Адреналин бродил в крови, спать не хотелось ни капельки.
Она всегда любила невыполнимые задания. Трудности заставляли ее расцветать. Дайте Морин О’Лири полгода времени и тысячу помощников – она провалит все дело. Но вот если к завтрашнему утру вам надо приготовиться к приему английской королевы, Морин О’Лири будет на коне.
Она рассмеялась своим мыслям и приникла к иллюминатору.
Под ней расстилалось бесконечное и бескрайнее зеленое море сельвы. Ничего, кроме зелени. И неба. Лишь изредка ослепительно сверкала широкая серо-желтая лента – Великая Река, Амазонка.
