Алекс Вуд - Истинный джентльмен

Ознакомительная версия.

Джерри за моей спиной любезничал со своей невестой, и я мысленно похвалила себя за то, что пошла в Гранд-опера именно с ним.

– Джерри, в ложе напротив сидит твой друг, Майкл Фоссет, – сказала я, не поворачиваясь. – Позови его к нам.

Джерри оторвался от Франсуазы и пересел ко мне поближе.

– Я не могу кричать ему через весь зрительный зал, – резонно заметил он.

– Тогда сходи за ним. Ему наверняка скучно одному.

– Насколько я знаю Майка, в опере он предпочитает слушать музыку, а не болтать с соседями.

Тут уж я разозлилась. Если бы я лучше знала Гранд-опера, я бы сама сходила за Майклом. В наше время на все формальности этикета можно смело наплевать. Но ведь я обязательно заплутаю на этих бесконечных лестницах и никогда не разыщу ложу Майкла без посторонней помощи.

– Позови его немедленно, – прошипела я.

Как не повезло бедняжке Франсуазе! Джерри хоть и богат, но упрям невыносимо. Ей придется ссориться с ним из-за каждого бриллиантового колье!

Через семь минут (я по часам засекала) Майкл Фоссет вошел в нашу ложу. Он был еще красивее, чем я его запомнила. Джерри, который в общем-то недурен собой, смотрелся на его фоне жалко. Мужчина не имеет права выглядеть так, как Майк. Тем более мужчина, в глазах которого нет ни капли интереса к женщинам.

Я завела светскую беседу. Джерри и Франсуаза помогали по мере сил, Майкл отделывался односложными ответами. А потом погас свет, и началось представление. Как и предупреждал Джерри, разговоры пришлось прекратить. Майк действительно пришел слушать музыку. Я стиснула зубы и смирилась, но под причитания оперной дивы о великой страсти я поняла, что на этот раз влюбилась по-настоящему. У меня было достаточно глупых увлечений, и часто я думала, что люблю. Но ничто, что я испытывала раньше, не могло сравниться с тем чувством, которое вызывал во мне Майк…

Он весь отдался музыке. Я чуть повернула голову и краешком глаза наблюдала за ним. Его лицо светилось… нет, я не смогу описать это выражение. Сама я не очень люблю музыку, и эти безумные восторги мне непонятны. Но Майкл словно парил вместе со звуком и взмывал под крышу театра с голосом Тоски… Кстати, француженка и вправду была ничего. Черненькая, хорошенькая, и пела приятно. Правда, сценический макияж из любой уродины может сделать красавицу.

Когда в зале зажегся свет, Майкл стал растерянно озираться по сторонам, как будто только что очнулся от сладкого сна и не понимает, где находится. Но мы с Джерри быстро вернули его на землю. Я была с Майклом очень мила и заручилась его твердым обещанием бывать у нас в Лондоне.

Обещания он, правда, не сдержал. Я-то планировала, что он будет часто приходить к нам, как на открытые приемы, так и на закрытые вечера, но он лишь один раз заглянул в наш особняк на Лесестер-стрит, никого не застал дома и оставил визитную карточку. И больше не пытался навестить меня. Ну что за глупость – не положено по этикету! Какая разница, кто к кому сколько раз зашел в гости. Мы же не в девятнадцатом веке живем!

Но Майкла уже не переделаешь, и я начала самую настоящую охоту. Естественно так, чтобы никто об этом не догадался. Еще не хватало, чтобы пошли слухи, что я без ума влюбилась и бегаю за мужчиной! Как бы Майк ни сторонился общества, он был вынужден хоть где-то бывать, и я прикладывала максимум усилий, чтобы оказываться в том же самом месте в то же самое время. Это было нетрудно. У меня масса знакомых и друзей в Лондоне, и никто не удивлялся тому, что девушка вроде меня стремится к бурным развлечениям.

Два с половиной года я блистала на приемах и участвовала в благотворительных аукционах, посещала все театральные премьеры и скучнейшие выставки. Два с половиной года я поддерживала все знакомства, с помощью которых я могла лишний раз встретиться с Майком. Два с половиной года я стоически выдерживала атаки поклонников, среди которых попадались весьма достойные и красивые молодые люди. Два с половиной года я испытывала терпение отца, желавшего удачно выдать меня замуж. Но любовь моя за это время не уменьшилась, а разгорелась с новой силой. И когда я поняла, что не в состоянии больше терпеть, я отважилась на решительный шаг.

Что я потеряю, спросила я себя, если признаюсь ему? Он должен знать, что творится в моем сердце, потому что иначе я просто лопну. Он джентльмен, и мне нечего бояться. Нет ничего ужасного в том, чтобы самой сделать первый шаг. Может быть, мое чувство не так уж безответно, как мне кажется. Вокруг меня все время толпятся мужчины, и Майкл просто не пожелал присоединиться к ним. Он слишком гордый, независимый и застенчивый. Я обязана ему помочь.

Вот так рассуждала я примерно месяц и оказалась на удивление права. Я решила признаться во всем Майклу на приеме у Агаты Саутгемптон. Она обычно приглашает массу людей, и мне будет легко затеряться в толпе и подкараулить Майкла. Фоссеты – давние друзья Агаты, и я не сомневалась, что Майк будет присутствовать на торжестве.

Все оказалось не так просто. Как только я переступила порог бальной залы ее особняка на Гровер-авеню, меня окружили поклонники. Был и Роджер Айкис, и Сэм, и Тимоти, и еще какой-то высоченный блондин, чье имя вылетело у меня из головы. В любое другое время я была бы на седьмом небе от счастья. Приятный вечер в окружении приятных мужчин на виду у всех незамужних девиц Лондона. Что может быть прекраснее? Но, как назло, мне как воздух было необходимо одиночество. Что толку выслеживать Майкла, если за мной самой наблюдают настороженно и восхищенно?

Только к концу вечера мне удалось незаметно проскользнуть на балкон, где полчаса назад скрылся Майк. Я не сомневалась, что он там один. В крайнем случае, с приятелем. За два с половиной года я выучила, что он никогда не позволяет себе компрометировать даму, уединяясь с ней. Бывало, конечно, что дамы сами искали его общества (как, например, сейчас я), но он изящно избавлялся от всех преследований.

Но от меня ему убежать не удалось. Куда с балкона убежишь?

По правде говоря, мне показалось, что мое появление не привело его в восторг. Но одно удовольствие иметь дело с истинным джентльменом – Майк и глазом не моргнул, когда я нахально встала рядом с ним. Не знаю, откуда у меня взялись силы сказать ему все, что я сказала. Робкой меня не назовешь, но я уже успела заметить, что в его присутствии я теряю дар речи и становлюсь похожей на воспитанницу закрытого католического колледжа… Тогда я прилагала усилия, чтобы смотреть куда угодно, но только не на него. Темное небо без единой звезды, редкие фонари в парке Агаты Саутгемптон, деревянные балконные перила, каменная кладка пола – я все изучила досконально, пока мой язык безудержно выбалтывал мои сердечные тайны. Стоило мне только взглянуть на Майка, все, меня прошибал холодный пот и появлялось заикание.

Ознакомительная версия.