– И что? – насмешливо прозвучало в трубке. – Ты собственноручно исправляла ее?
– Разумеется, нет. Я вызвала людей, которые в этом разбираются.
– И сидела в галерее все время, пока они работали!
– А что же мне оставалось? По-твоему, я должна была все бросить и мчаться домой? – Единственно ради твоего спокойствия, добавила она про себя. – Ты прекрасно знаешь, что скульпторы, художники и прочий творческий люд – словом, все те, кто выставляет свои работы в моей галерее, доверяют мне. Разве могу я их подвести? Вот ты подводишь своих заказчиков? – Кора задала вопрос и сама же ответила: – Нет! И отец твой не подводил. И мой отец, чьим компаньоном ты с некоторых пор являешься, никого не подводит.
– Ну ты сравнила, – хмыкнул Брендон. – Крупнейшую строительную корпорацию с какой-то небольшой…
– Я сейчас прерву разговор! – сердито предупредила Кора.
Но Брендон, видно, и сам почувствовал, что сказал лишнее.
– Я лишь имел в виду соотношение размеров твоего и моего бизнеса.
А, все-таки у меня тоже бизнес! – усмехнулась про себя Кора. То-то же!
Конечно, она понимала, что Брендон всего лишь демонстрирует снисхождение, но даже это рассматривала как маленькую победу.
Тут над головой загрохотало так, будто по низвергавшему дождевые потоки небосводу рассыпались гигантские жестяные ящики.
– Что это там у тебя? – спросил Брендон.
Чем немало удивил Кору.
– А у тебя разве этого нет?
– Чего?
– Грозы.
В беседе вновь наступила пауза. Кора живо представила себе, как Брендон подходит к окну и смотрит на небо.
– Не-ет, – протянул он через минуту.
– Значит, к тебе грозовой фронт еще не добрался. А здесь льет как из ведра.
По стеклам «даймлера» текли ручейки, искажая и без того плохую видимость и создавая странно уютное для подобной ситуации ощущение изолированности от остального мира.
– Ты действительно стоишь в пробке?
Кора вновь усмехнулась.
– Неужели думаешь, что я шучу? Мне совершенно не по душе находиться на улице во время грозы, не имея возможности сдвинуться с места!
– Сколько это продолжается? – спросил Брендон.
И Кора вновь представила себе, как он смотрит на стоящие в гостиной массивные напольные часы, затем взглянула на свои, наручные.
– Минут… э-э… да уже почти полчаса.
– А где конкретно ты находишься?
– Напротив автомобильного салона… не помню, как он называется…
– Который на Брэдфорд-роуд? Знаю, «Фейтон».
– Собственно, не вижу особой разницы в том, где я нахожусь, – заметила Кора, позволив себе легчайший оттенок сарказма. – Полагаю, даже ты, со всеми своими возможностями, не сумеешь вызволить меня из этой треклятой пробки.
Она прекрасно понимала, что на это Брендону нечего ответить, хотя он может очень многое. Все, что позволяют деньги, власть и два высших образования.
– Что ж, к сожалению ты права, – спустя минуту задумчиво произнес Брендон. – Наверное, ситуацию не спасет даже вертолет. Дьявол! Все-таки ты могла бы закрыть галерею чуть раньше, тогда тебе удалось бы немного опередить то время, когда на улицах увеличивается количество транспорта. И давно была бы дома.
3Пока Брендон говорил, Кора успела продвинуть свой «даймлер» еще на ярд, вплотную следуя за поползшим вперед «понтиаком». После этого все вновь застыло, только откуда-то издалека доносилась пробивавшаяся сквозь шквал дождя тревожная сирена «неотложки». Несколько мгновений Кора прислушивалась к ней, потом произнесла в трубку:
– Как ты не поймешь, покинуть галерею раньше я не могла! – Последнее слово она произнесла по слогам, словно надеясь, что так будет понятнее.
– Даже зная, что нас ждут Патрик и Шарон?
Кора скрипнула зубами. В ее груди поднималась волна возмущения. Снова Брендон за свое! Когда же он поймет, что галерея для нее не забава, а нечто наподобие средства самовыражения. Любимое детище. Проект, в который вложено немало сил, времени, чувств и денег, если угодно, да-да!
Я искусствовед, у меня замечательное образование, почему мне нельзя заниматься любимым делом? Только потому, что я жена Брендона Миллза? Но это же глупо! И несовременно. Ну кто, скажите на милость, в наши дни способен запретить женщине работать, если она сама того желает?
И потом, галерея была открыта мною раньше, чем я стала женой Брендона, – проплыло в мозгу Коры.
Она могла себе это позволить – открыть подобное культурное заведение. Не один Брендон способен был похвастать большими возможностями.
Кора родилась в очень обеспеченной семье, где капиталы создавались не одним поколением и каждое последующее приумножало объем финансовых средств. Войдя в определенный возраст, она без труда влилась в ту часть населения, которая называется сливками общества. Кора была там своей, поэтому чувствовала себя как рыба в воде. В конце концов все завершилось, как и должно было: она стала женой человека того же круга – и подобный шаг лишь еще больше закрепил ее и без того прочное положение.
Замужество Коры было предопределено с того момента, когда ее отец, Макс Хейворт, и отец Брендона, Гэри Миллз, решили слить свои фирмы воедино.
Главы двух преуспевающих, обладающих немалым состоянием семей сочли необходимым объединить бизнес и образовать единую строительную корпорацию. Так появилась на свет «Миллз-энд-Хейворт».
В обеих семьях были дети, поэтому решение напросилось само собой: надо еще больше скрепить деловой союз, а для этого слиться окончательно, то есть породниться путем бракосочетания дочери из одного клана и сына из другого.
Вообще-то у Макса Хейворта было две дочери – Энни, старшая, и Кора, младшая. Причем Энни в каком-то смысле заменила Коре рано ушедшую из жизни мать, Джулию Хейворт.
К тому моменту, о котором идет речь, Энни давно была замужем и у нее подрастало двое сыновей. Надо сказать, мужем ее тоже был человек, тесно связанный с корпорацией «Миллз-энд-Хейворт», – один из ведущих конструкторов, Билл Роджерс.
Энни первой сообщила Коре о брачном уговоре, призванном сцементировать основы бизнеса.
– Так что готовься под венец, сестренка, иного пути у тебя нет, – с мягкой, даже немного сочувствующей улыбкой сказала она. – Но не расстраивайся, у вас с Брендоном все будет хорошо. Он неплохой парень… Впрочем, ты и сама это знаешь.
Разумеется, о том, что Брендон Миллз хорошая партия, было известно не только Коре, но и всем девицам на выданье, которые вращались в так называемых высших кругах. Однако в свете последних событий шансов у них не осталось.
Кстати, Энни напрасно сочувствовала Коре, та и сама была не прочь стать женой Брендона. Причина подобного желания заключалась в том, что Кора давно уже была тайно влюблена в него. Правда, она скорее умерла бы, чем призналась в этом кому-нибудь. Поэтому она лишь кивала, когда Энни уговаривала ее не расстраиваться, что приходится идти под венец без любви.
