но аристократ. А если не брать в расчёт мою удачу, то звание лучшего на курсе перешло бы к нему. Но в историю с порталом мы вляпались вместе.
Вот и сейчас я посмотрел на своего лучшего друга. Светлые кудри торчали во все стороны, зелёные глаза сверкали, румянец играл на лице. Красавец, мечта девушек. Именно он кадрил нам всех дам, что неудивительно с его смазливой мордашкой и белозубой улыбкой. Высокий, статный, уболтает даже мертвого. Сколько раз мы шутили, что титул наследника высшего сословия аристократии ему бы пошёл больше, чем мне, вообще не счесть. Рядом с ним даже я смотрелся угловатой деревенщиной. Это не смотря на выправку и воспитание. Но не хватало мне его игривой легкости и грации. Я был высоким, но более коренастым, массивным. Черты лица резкие, квадратная челюсть, острый нос и непроницаемый чёрный взгляд. Про остальных парней вообще молчу. Женщин они выбирали по остаточному принципу.
Вайлон понятливо кивнул. Значит согласен, что долго засиживаться сегодня – плохая идея. И он заберёт парней. Все, со спокойной совестью можно идти отдыхать. Комнаты здесь, конечно, рядом не стояли с имперскими казармами, но хотя бы чистые и на том спасибо. А ещё аромат. Весь постоялый двор спасал чудесный травяной аромат. Без ошибки я могу назвать все травы, содержащиеся в аккуратных мешочках развешанных, для приятного запаха. Но казалось, от меня ускользает какой-то компонент. Потому что все эти травы не могли так пахнуть, похоже, но не так. И я никак не могу идентифицировать, что же будоражит обоняние. Запах чуть отличался. Здесь в общем зале бодрящий, яркий, позитивный. Я даже ел с большим аппетитом, чем обычно. А в комнате, расслабляющий, домашний, уверен спать буду прекрасно. Хотя после дороги и вчерашнего ливня, все равно бы свалился от усталости. Но этот аромат, не давал покоя. Так, наверное, пахнет уют. Ладно, постоялый двор из списка проблем вычеркиваем. Все-таки что-то в нем есть.
Поднимаюсь, стряхивая крошки с черных брюк и сюртука в цвет. Расстегиваю последнюю пуговицу, белая рубаха вроде тоже не запачкалась, отлично. Стиркой сегодня заниматься нет никакого желания. Щелкаю каблуками высоких дорожных сапог, а вот их придется почистить. Или может с утра? Шутливо кланяюсь дамам и направляюсь в сторону лестницы.
Скорее всего сработали годами отточенные рефлексы, ведь все мое внимание было сосредоточено на собственных мыслях. Из-под лестницы, на меня выскочила девчонка. Да на такой скорости, будто за ней звери гонятся. Врезалась мне в грудь и стала заваливаться назад, так что пришлось подхватить ее за талию. Похоже она сама зверёнок, потому что впервые девушка от моего прикосновения не улыбнулась краснея, а зашипела. Дико зашипела, гневно сверкнула ореховыми глазами, сдула огненно-рыжую прядь у лица и процедила.
– Отпустите.
Рука, обхватывающая тонкую фигурку почему-то сжалась сильнее.
Лиабэл Северная
Огромный, широкоплечий, твёрдый, как скала. Я было подумала, что Логар успел снова вырасти, но сын владельца постоялого двора только пытался за мной ухаживать. Причем очень прилично. Так нагло и по-хозяйских сжимать мою талию он не смел. Никто не смел! Кроме этого новенького гвардейца, от которого пахло вином и, неожиданно, древесной смолой. Мой любимый запах. А ещё мускулистые, крепкие руки. И, конечно же, пронзительный взгляд черных, как безлунная ночь, глаз. Ух, не о том думаю!
– Отпустите.
– А как же извиниться?
Парень изогнул одну бровь, и, кажется, схватил меня сильнее. У него там, что вместо руки раскалённая кочерга? От прикосновения по коже расползается жар, а от насмешливого тона, вскипает гнев. Проскочила называется! С таким же успехом, можно было задирать юбку повыше и присаживаться прямо за столик.
– Извините и отпустите, – процедила я теряя терпение.
– А как же поблагодарить?
Да он издевается? Надо успокоится, Рэйман предупреждал, что они уже достаточно выпили. Лучше не нарываться. Лучше вспомнить, как в прошлом году Базматти гонял новеньких под дождем в одних портках, после пьянки. Вроде бы завтра дождь, а мне как раз надо попроситься в лесной караул. Помниться начальник нашего корпуса всегда любил мой бодрящий сбор. Надо захватить ему в подарок и напомнить заодно про прекрасный метод воспитания.
– Благодарю, извините и отпустите уже наконец, – выдавила я сквозь зубы.
Стальные пальцы на моей талии наконец разжались, и я смогла сделать шаг назад. Кожа горела, дыхание сбилось, а сердце отчего то стучало так, будто было твёрдо намерено выскочить из грудной клетки. Чувствовала себя загнанной в угол дичью. А передо мной охотник. С волевым подбородком, густыми чёрными волосами, и маленьким шрамом у виска, который так хочется погладить. Я едва доставала мужчине до плеч, поэтому мне напрямую открывался обзор на широкую грудь, литые мышцы, которые угадывались за приталенной рубашкой. Казалось, обхвати меня он посильнее, то мог бы и сломать. Или прижать ещё ближе. Мотнула головой, отгоняя странные мысли. Надо все-таки поспать, а то переутомление у меня в этот раз какое-то странное. Я уже обошла новенького и наступила на первую ступеньку лестницы.
– Какая послушная девочка.
– Да что вы себе позволяете? – обернулась и выпалила я прежде, чем успела подумать.
А было бы неплохо сначала подумать. Для разнообразия так сказать. Ой, боб мне в лоб! Да что же я творю! Теперь мы сравнялись в росте и обернувшись, я встретилась с чёрными глазами. Казалось, зрачка в них совсем нет, но если приглядеться, то видно, как в глазах мелькают фиолетовые и синие искры. Будто манят за собой, приглашая утонуть в этом непроницаемом взгляде. Мужчина продолжал ухмыляется и вдобавок скрестил руки на груди.
– Всего лишь подметить очевидное и сказать об этом вслух, – ведь провоцирует. По холёной морде вижу, что провоцирует. Да вот только не на ту напал!
– Так вы научились бы для начала, – я отзеркалила его позу и теперь мы сверлили друг на друга взглядом.
– Чему именно?
– Ну звуки изо рта худо бедно в слова складываете, – усмехнулась я – а вот подмечать очевидное, пока совсем не получается.
Новенький окинул меня взглядом медленным, тяжелым, изучающим. С ног до головы. Вслед за его взором по телу пробежал табун мурашек. Переутомление, странное, горячее и непонятное переутомление, никак, я повторяю никак, не связанное с шикарным мужчиной. Который стоял и продолжал рассматривать. Вот ведь нахал! Неужели думал, что я здесь буду дожидаться пока он налюбуется? Развернулась и пошла было дальше, как в спину мне раздалось.
– Это ты? Пахнешь?
Новенький прикрыл глаза и в прямом смысле слова принюхивался. А я лишь титаническим усилием воли
