Злая усмешка скривила его губы.
– Я вижу, ты наконец научилась сдерживать свой нрав.
– Я же сказала тебе, что изменилась.
– Сомневаюсь. Скорее всего, это чисто внешнее. Впрочем, неважно. Скажи честно, ты приехала в Бат из-за Мэтью, верно?
– Да!
– Почему?
Этот короткий вопрос больно кольнул Лору: ответ казался очевидным.
– Потому что Мэтью мой сын. Потому что я хотела увидеть его и своими глазами убедиться, что он здоров, сыт и счастлив.
– Убедилась? А теперь можешь возвращаться туда, откуда пришла.
– Нельзя ли мне поговорить с ним?
– Нет!
Тон его был непреклонным, но Лора не могла сдаться без боя.
– Гарет, я не видела сына с самого рождения. Я хочу всего лишь поздороваться и поболтать с ним минутку-другую. Клянусь тебе!
Этот горячий призыв ни капли не смягчил его.
– И все же, чем вызван этот внезапный интерес после стольких лет разлуки? – Прозвучавшая в его голосе циничная нотка заставила Лору вздрогнуть от стыда. – Неужели Джеймс решил, что его внук чего-то стоит?
– Мой отец здесь совершенно ни при чем. – Почувствовав, что у нее вот-вот лопнет терпение, Лора заставила себя сделать глубокий вдох и успокоиться. – Мэтью мой сын. В конце концов я нашла его и, естественно, захотела повидать.
– Спустя пять лет? Не поздновато ли в тебе проснулось материнское чувство?
– До сегодняшнего дня я понятия не имела, где и у кого он находится. Лишь несколько недель назад удалось разузнать, что он может быть в Бате.
Гарет бросился к ней так стремительно, что Лора непроизвольно отшатнулась.
– Еще бы тебе знать! Я все сделал, чтобы ни ты, ни твой папаша не нашли его – на тот случай, если тебе взбредет в голову вернуть мальчика.
– Но я действительно хотела его вернуть.
– И поэтому отдала на усыновление?
Казалось, эти неумолимые слова повисли в воздухе. Глядя на ожесточенное лицо Гарета, Лора поняла, что он бесповоротно осудил и проклял ее. Что бы она ни сказала в собственное оправдание, это ничего не изменило бы. И все же следовало попытаться.
– Я никому не отдавала наше дитя, – ровно начала она. – Гарет, если бы ты позволил мне все объяснить…
– Моего сына отдали для усыновления в тот самый день, когда он появился на свет. – Этот непримиримый, непрощающий голос заставил ее умолкнуть. – Никто и пальцем не пошевелил, чтобы дать мне знать о рождении сына. Никогда не прощу тебе этого. Ни тебе, ни твоему отцу! О, конечно, я знаю, кто несет за это ответственность, но и твои действия понимать отказываюсь!
Лора не снимала с себя вины за этот ужасный поступок и не искала оправданий. Сознавая, что кругом виновата, она все же промолвила:
– Я не собиралась отказываться от малыша. Все это время я искала его, даже не зная, жив ли он. А сейчас, когда я наконец нашла его, ты требуешь, чтобы я уехала… – Она вдруг отвернулась, пряча лицо, и сделала пару неуверенных шагов в сторону, не видя, куда ступает, с единственной мыслью – не дать Гарету увидеть ее слезы.
– Лора… – В его голосе еще чувствовалось раздражение. Однако на сей раз к нему примешивалось чувство, которому Лора затруднилась бы подыскать название. – Будь все проклято, Лора! – отрывисто сказал он. – Не вздумай плакать.
– Я не плачу, – негодующе фыркнула она.
После обрушившихся на нее жестоких обвинений Лора менее всего ожидала очутиться в объятиях Гарета. Она еще могла бы стерпеть его гнев, но ласковое прикосновение выбило ее из колеи. Слезы сами собой хлынули из глаз. Женщина прижалась лбом к его плечу и зарыдала в воротник куртки…
Истерика кончилась быстро. Но чем реже она всхлипывала, тем больше простора оставалось для других ощущений. Тепло сильного тела, к которому она прижималась, коснувшийся ее ноздрей терпкий аромат душистого лосьона после бритья пробудили чувства, которые казались ей давно умершими. Лора больше не плакала, но не могла заставить себя высвободиться из его объятий. Что случится, если она позволит себе хотя бы на миг испытать забытое наслаждение от прикосновения рук Гарета? Она припомнила все зло, которое причинил ей этот человек, и резко выпрямилась. Он молча выпустил ее.
– Извини… – Она порылась в кармане, достала носовой платок и вытерла нос. – Я не хотела. Наверно, слишком много всего на меня свалилось…
Гарет лишь кивнул в ответ. Выражение его лица вновь стало непроницаемым; никаких чувств на нем не отражалось.
– Хочешь кофе?
– Спасибо. Я бы выпила…
– Я на минутку.
Он сбросил ветровку, повесил ее на спинку стула, развязал галстук, оставив его висеть на шее, и вышел из комнаты, наполовину прикрыв за собой дверь. Из холла послышалось журчание телефонного диска, а затем грудной голос Гарета. Похоже, он сообщал кому-то, что задержится. Лора тихонько отошла подальше, чтобы не подслушивать: нынешняя личная жизнь Гарета – не ее дело.
Теперь, когда он вышел из комнаты, можно заняться собой. Она достала из сумочки расческу, зеркальце, губную помаду и привела в порядок лицо и волосы. Глядя на свое отражение, она улыбнулась. Гарет был прав: ее облик действительно изменился. Слезы и горе сделали свое дело; и Лоре ничего не осталось от той элегантной холеной девицы, какой она была в пору их первого знакомства.
Она еще раз напомнила себе, что не следует предаваться грустным воспоминаниям. Потребуются все силы, чтобы уговорить этого недоверчивого, циничного человека позволить ей увидеть их дитя. Она перестала думать о своей внешности и сосредоточилась исключительно на этой мысли.
Теперь у нее было время, чтобы оценить достоинства комнаты, хранившей отпечаток георгианского стиля. Украшенный лепниной потолок, резная дверь, мраморная облицовка камина создавали ощущение роскоши. Даже мебель частично соответствовала эпохе. Видно, дела у Гарета шли отлично. И вдруг Лора слегка улыбнулась. Над письменным столом висели детские рисунки, и под ним в беспорядке стояли игрушечные машинки. Мэтью и Гарет. Неужели Гарет один воспитывает их сына? А кто же тогда эта пышноволосая девица, которая играла с Мэтью в парке? Какова ее роль в этом доме? Ничего странного, что Лора чувствовала себя не в своей тарелке.
Она подошла к окну, бездумно уставилась в стекло, за которым виднелись дома, деревья и зеленые холмы вдалеке, и попыталась восстановить спокойствие, дыша редко и медленно.
Задача казалась невыполнимой, но когда Гарет вернулся, девушка сумела взять себя в руки.
Похоже, передышка пошла на пользу и Гарету. Как заправский метрдотель, он усадил Лору в удобное кресло, налил кофе и придвинул к ней чашечку.
