спросил папа.
– Человек, который нас сбил, – улыбчиво сказала Джэйн.
Папа только улыбнулся.
После продолжительного катания Мэт устал и Женевьев пошла укладывать его спать. Чарльз и Джэйн пошли гулять. Был волшебный вечер, большие хлопья снега падали медленно и плавно, кружась в порывах ветра. Было уже поздно и на улицах никого не было. Лишь горели фонари. Джэйн что-то усердно пыталась рассказать, но почему-то, Чарльз остановился и остановил дочку.
– Дочка, послушай, – спокойно и с лёгкой улыбкой сказал Чарльз.
– Да, папа, что-то случилось? – обеспокоенно спросила Джэйн.
– Нет, то есть да! – запинался отец. – Мне нужно серьёзно с тобой поговорить, – Джэйн уже сильно обеспокоилась.
– Папа, не томи! Что случилось! – всё не унималась Джэйн.
– Тише-тише, дочка! – папа заметно нервничал. – Я недавно совершил не очень хороший поступок. Вернее совсем не хороший. Когда я обслуживал один столик, мне сказали, что там сидят очень важные персоны, а я не привык к таким людям. Я подносил им счёт, а когда забирал, решил поблагодарить и случайно заглянул им в глаза. Буквально на пару секунд, однако этого хватило, чтобы разозлить сероглазого гражданина. Меня уволили с работы и выдали расчёт. Утром пришла повестка о том, что меня вызывают в суд. Я прекрасно знаю, что мне за это будет. Вероятно, меня выгонят из Государства, а вас заставят выплатить штраф. Я этого допустить не могу. Почему ты плачешь? – спросил Чарльз.
Джэйн очень расстроилась. Она не могла поверить своим ушам. Она считала, что именно из-за неё папа уходит, буквально расплачивается за её грех, который она совершила тогда, на параде.
– Это навсегда? – единственное, что могла спросить Джэйн.
– Думаю – да, – с грустью сказал Чарльз. Девушка только покивала, как в её голову пришла мысль.
– Мне кажется, что я могу тебе помочь и мы обязательно ещё встретимся, – улыбнулась Джэйн. – Здесь недалеко, есть одно племя, там люди, которые называют себя Особенными. Они очень хорошие, правда. Они живут ближе к северу. Если пройти через детскую площадку, там будет тропинка в лес, примерно километр и ты на месте.
– Ты общалась с Особенными? – спросил папа в недоумении.
– Прости, но это так! Только не ругайся, они очень хорошие. Они никогда не сделают тебе плохого, ты только скажи, что ты от Джэйн и они всё поймут, – говорила с улыбкой Джэйн.
– Я тебе говорил, как я тобой горжусь? – спросил Чарльз с улыбкой. Джэйн только положительно покачала головой. – Наверно, я так и сделаю. Спасибо тебе.
– Когда ты уходишь?
– Сегодня ночью, – ответил папа.
Часть 3.
Сегодняшний день, Джэйн ненавидела всем свои сердцем. Казалось, даже всё вокруг скорбило. Уже с ночи была мощнейшая метель, а на утро не пело ни одной птички. Ни один лучик не пробивался сквозь серые, толстые и тяжелые тучи.
Джэйн составило много труда, чтобы подняться с кровати. Прошло два месяца с тех пор, как бабушку забрали в госпиталь и три дня со дня её смерти. Родители не хотели говорить, но по их лицам можно было понять. С того дня Джэйн не выходила из комнаты и не ела. Бабушка для неё была другом, только она знала о Особенных и даже ходила вместе с Джэйн к ним в гости.
На кровати уже лежала одежда, которую Джэйн должна надеть на похороны. Она её надела и посмотрелась в зеркало. Ей было противно на себя смотреть. Джэйн не должна одевать эту одежду, не сейчас.
Сегодня никто ничего не говорил. Вся семья, включая маленького Мэта, стояли на кладбище. Родители Джэйн роняли одинокие слёзы, а девушка сама просто стояла столбом. Она уже выплакала все слёзы. Она хотела забыть это как страшный сон. Ещё хотелось думать, что это всё не правда, Джэйн придёт домой, а бабушка приготовит её любимые булочки с кремом.
Джэйн первая покинула кладбище. Она пришла домой и занялась тем, что и последние три дня – смотрела в окно. Может на улице она увидит то, что заставит её жить дальше. Или она так и простоит, до конца своих дней. Через несколько часов она услышала, как захлопнулась входная дверь. Родители пришли. Джэйн не хотела к ним выходить, они сейчас тоже не в настроении что-то обсуждать и разговаривать. так и завершился этот день, но, надо признать, он не прошёл зря. Сегодня Джэйн улыбнулась с тех пор, как умерла бабушка. Всё тот же Тим и остальные ребята играли на улице. Одно из самых замечательных зрелищ.
Джэйн посмотрела на часы, они показывали девять вечера – время спать. Но она сегодня не уснёт, может только на час. Джэйн находилась в очень тяжёлой депрессии. Она потеряла родного человека, хотя она понимала, что всё к этому ведёт.
В таком духе прошла и вся ночь, а потом день, и снова ночь.
Через день Джэйн уже чувствовала какую-то облегчённость. Даже улыбнулась с самого утра. И погода, будто радовалась новому наступившему дню. В окно было больно смотреть. Хоть и зима, солнце было ярче не куда, естественно, всё отражалось на больших сугробах снега. А кристаллики снега, отражали всё в миллионные количества раз. Почувствовав внезапную окрылённость, Джэйн легко спустилась с лестницы. Она почуяла приятный запах, который вызывает не очень приятное чувство в животе. Мама что-то готовила. Это немного неожиданно, мама последний раз готовила два месяца назад, в тот день, когда увезли бабушку.
– Доброе утро, мама! – радостно сказала Джэйн.
Мама от неожиданности уранила сковороду, на которой лежали оладушки, которые любила Джэйн. Мама была очень счастлива, что Джэйн наконец заговорила и самое главное спустилась и улыбается. На глаза Женевьев навернулись слёзы, но, наконец, это были слёзы счастья. Женщина прошла небольшое расстояние и обняла дочь, которую любила больше жизни. Джэйн тоже обняла мать.
– Доброе утро, солнышко! – прошептала мама на ушко дочке. – Хочешь кушать? Я приготовила твои любимые оладушки, – с надеждой посмотрела на дочь Женевьев.
– Думаю, да, – сказала девушка, после недолгой паузы. На лице мамы появилась лучезарная улыбка, которую так любила Джэйн. Девушка тоже не смогла сдержать улыбки. Она помогла маме убрать разбросанные оладьи и сковороду, а потом села за стол.
Завтрак оказался очень вкусный. Мама всё это время смотрела на Джэйн. Она всё время переживала за неё, а сейчас Женевьев смотрит на то, как похудела Джэйн и понимает, что именно она виновата в том, что запустила дочку и оставила её голодать.
– Может тебе сметану дать? – спросила ласково Женевьев.
– А она есть? – в изумлении посмотрела Джэйн на маму.
Женевьев посмеялась и встала из-за стола за сметаной.
– От куда у нас сметана? Она же дорогая! – возмутилась Джэйн.
– Папе дали зарплату, – улыбнулась Женевьев.
В это время дверь хлопнула, чем напугала и маму, и дочь. Через мгновение в проходе появился папа. Женевьев в мгновение подскочила и подошла к
