Закрыв ноутбук, собираюсь на вторую работу. Точнее теперь на половину работы. В плане финансов она оказывается бесполезна из-за того, что здесь Иван мне зарплату урезал.
Спускаюсь на первый этаж. Зоя опять с расстегнутой пуговицей.
Тяжело Кравцову придется их перевоспитывать.
Увидев меня, девушка ныряет за стойку регистратуры, делая вид, что очень занята.
Выхожу на улицу. Невольно рассматриваю красующуюся на парковке машину. Выглядит совершенно новой. На солнце цвет кажется не чисто белым, а перламутровым. Как-то мне думалось, такие мальчики предпочитают черные машины или броские красные, лучше кабриолет, а тут мои стереотипы снова рассыпаются в прах. Несмотря на цвет, машина выглядит агрессивно, мощно. В такой я бы представила скорее крупного мужчину за сорок с толстыми пальцами и отсутствием шеи, нежели такого, как наш Иван.
— Классная, да, Евгения Фёдоровна? — с сигаретой в зубах жмурясь от яркого солнца на улицу выскакивает Мишка, один из лаборантов.
— Красивая, — киваю ему. — Что с лицом? — только сейчас замечаю ссадину на переносице.
— Да так, — отмахивается, чиркая зажигалкой.
— Опять гонял? — строго смотрю на парня.
— Подушка не сработала, я об руль, но не сильно. Честно. Не говорите отцу, — умоляюще смотрит на меня. — Я фару уже заменил.
— Ой, и нарвешься ты когда-нибудь, — смеясь, разворачиваюсь и стараясь ловить тень от зданий иду в сторону поликлиники.
До начала смены время есть. Захожу в продуктовый за бутылочкой воды и топаю дальше, только сейчас замечая, что забыла сменить балетки на туфли.
Смена проходит спокойно. Пара бабушек с давлением, мужчина, которого пришлось перенаправить к ЛОРу, одна женщина с простудой от кондиционера и паренек, проходящий медкомиссию для получения водительского удостоверения.
Голодная и уставшая еду сначала к маме. Они с Миланкой на улице. Мама болтает с соседками на скамейке у давно некрашеного деревянного забора, а детвора носится с мячом по траве.
— Мама! — увидев меня, дочка бросает друзей и врезается в мое измотанное жарой тело. — А ты мне вкусненького привезла? — задрав голову, заглядывает в глаза.
Поправляю ее кудрявые рыжие хвосты, затянутые цветными резинками, и достаю из сумки творожок с джемом в нижнем слое. Дочка смешно облизывает губки, забирая у меня десерт.
— Ням-ням-ням, — довольная такая. — Как дела? — вспоминает о вежливости, а коленки стесаны и на локте болячка. Натягивает велосипедки ниже. — Мам, это случайно. Честно. На футболе. Спорта же без травм не бывает… — шаркает ножкой.
— Я так и подумала. Малыш, ты же у меня девочка, — напоминаю ей.
— И что? — хлопает ресницами. — Девочки тоже играют в мяч, — переступает с ноги на ногу. Не терпится непоседе сбежать от меня к друзьям.
— Иди, я с бабушкой пока поговорю, — отпускаю ее.
— Подержи, — возвращает мне творожок и сбегает на импровизированное поле, чтобы тут же с довольной моськой забить гол…в свои ворота!
Между детьми начинается спор, но я туда не лезу. Знаю, что мой ребенок с этим точно справится сам. Если влезу, еще и обидится.
Мама расспрашивает о нас с Васькой. Не нашел ли он работу. Не хочет ли приехать помочь ей, руки мужские нужны. Не хочет он. В нашей маленькой квартирке то уже давно я научилась пользоваться и шуруповертом, и молотком, а тут тёща.
— У меня будет выходной, я приеду и помогу, — обещаю ей.
— Прекрати. Я соседа попрошу. Он за пару сотен и пирог с капустой мне все сделает. Гони своего обормота на работу. Гони. Совсем с ума сошел со своим компьютером.
— Да я гоню, мам. Но ты же знаешь, как у нас в городе с работой. На всех нормальных местах свои сидят… — зачем-то оправдываю Ваську.
— Пусть идет на ненормальное! Жопу свою поднимет и копейку в дом принесет. Жена на двух работах вкалывает, дочь не видит, а он, козлина, дома трусы протирает.
Я только киваю. Мама к Ваське хорошо относится, как к сыну, но то, что он не работает, не нравится уже даже ей, а терпение у нее ангельское. Иначе с моей Миланкой мама бы просто не справилась. Даже у меня иногда искры из глаз от этого ребенка, а бабушка спокойная, улыбается. Говорит, я в детстве такая же была, потом перебесилась и даже юбки носить начала.
Поболтав с ней, забираю на часик свою хулиганку и веду в ближайший парк. Съедаем с ней по мороженому. Она спрашивает, заберу ли я ее на выходные. Не обещаю, но постараюсь. Если и правда дадут зарплату, точно заберу. Поедем с ней по магазинам, а то сандалии совсем измотала, а в кедах на большом пальце появилась дырка еще на прошлой неделе. Да и за кружки ее надо заплатить. Список того, что еще надо, растет в моей голове со скоростью света. Начинаю сомневаться, что мне хватит выданной за эти месяцы зарплаты.
— Спасибо, — Мила жмется ко мне и пачкает юбку пальцами в мороженом. — Ой, я сейчас, — начинает оттирать, делая только хуже.
— Не надо, малыш, — убираю ее ручку от юбки. — Постираю.
— Извини, — опускает моську.
— Все хорошо, — глажу ее между смешных хвостиков. — Тебе папа привет передавал, — решаю пойти на хитрость, потому что сама она о нем привычно не спрашивает.
— Не нужен мне его привет, — обиженно дует пухлые губки. — Сам взял бы и приехал, — говорит словами бабушки.
— Он работу ищет, — не люблю лгать ребенку, но ронять в ее глазах авторитет отца неправильно. Это для меня он муж и придурок, а для нее должен оставаться папой.
Возвращаю ее домой и прошу маму не накручивать ребенка. У нее возраст такой. Она все уже понимает и все впитывает как губка.
Поцеловав маму в шершавую щеку, пешком иду домой. Далеко, ноги уже устали за день, но так не хочется закрываться с Васькой в душной квартире. Звоню ему, чтобы узнать, приготовил ли он суп. Не отвечает. Наверняка уже сидит в наушниках и не видит, что жена пытается до него дозвониться.
Что я сегодня буду есть?
Заглядываю в кошелек и заскакиваю на рынок. Как раз еще успеваю купить со скидкой в закрывающейся лавке немного овощей. Три спелых розовых помидора, пару огурцов и пучок ароматного укропа. Мне хватит, а он пусть ходит голодный.
Захожу в квартиру и не сразу понимаю, что за звуки раздаются из гостиной, где как раз стоит компьютер. Когда до уставшего мозга доходит, тело бросает в жар. Женские стоны, потом мужской, так напоминающий моего мужа…
— Да ладно? — роняю сумку на пол и воинственным шагом направляюсь в комнату. — Вася! А какого хре… на происходит… — ошарашенно смотрю на своего мужа в спущенных до щиколотки трусах.
Глава 4
Евгения
Васька со стояком наперевес стоит и как пацан, застуканный за мастурбацией, хлопает ресницами. С экрана продолжает стонать какая-то порнозвезда, которую дерут сразу во все отверстия, а муж открывает рот и продолжая виновато смотреть на меня, медленно наклоняется, чтобы натянуть трусы.
От абсурда ситуации и натянутых с самого утра нервов меня начинает потряхивать и пробивать на истерический смех. Кому скажу, не поверят! Я не ханжа и ничего против порно, как жанра, не имею. Более того, прекрасно понимаю, что мужики его смотрят независимо от семейного положения и количества в их жизни секса. Но вот конкретно сейчас, когда я вижу ЭТО своими глазами, да еще и Васю! Мужчину, променявшего семью на компьютер, он даже трахается теперь с ним, а не с женой! Сейчас мне вдруг хочется смеяться и убить его одномоментно.
— Зай, ты чего? — он не понимает моей реакции. А я ржу в голос, продолжая его рассматривать. Член в его трусах опадать не желает даже в растерянности. — Женьк, — делает шаг ко мне. — Женя, ну прости меня. Дурак. Я о тебе думал, честно.
— Угу, — вытираю выступившие слезы.
— Жень, да правда. О тебе думал. Соскучился, но ты же уставшая вечерами, а мне надо… Жень, а я суп сварил. Ты же просила, — бормочет он. — Я же люблю тебя.
— Суп сварил? — перестав ржать, цепляюсь именно за эту фразу.
— Да, — кивает Васька. — Как ты любишь, куриный с мелкой лапшой. Очень вкусный. Зай, — еще шаг и его руки ложатся на мои бедра, обтянутые перепачканной в мороженом юбкой. — Хочу тебя очень, — прижимается ко мне.
