Джею показалось, что его сердце на миг остановилось.
— Ты ее узнал?
Чарли негромко рассмеялся.
— Разумеется! И для этого мне не пришлось прикладывать никаких усилий: она ни капельки не изменилась.
— В самом деле? — медленно произнес Джей.
— Да. Погоди, сам увидишь.
Джей вздрогнул.
— Увижу? Почему ты решил, что я увижу Пенни?
На секунду повисла пауза, затем Чарли убежденно заметил:
— Конечно, увидишь.
— Не понимаю… — с сильно бьющимся сердцем пробормотал Джей. — Почему ты так уверен?
— Потому что Сент-Дэвид не настолько велик, чтобы в нем можно было затеряться, — усмехнулся Чарли. Затем тоном прорицателя добавил: — Рано или поздно вы с Пенни непременно встретитесь.
Нечего и говорить, что принесенная Чарли новость лишила Джея покоя.
А он-то думал, что преодолел в себе эту слабость — любовь к Пенни Баделт. Все-таки пять лет прошло с тех пор, как они расстались.
Хотя как считать. Ведь весь первый год после разлуки Джей ждал возвращения Пенни. Они так договорились, что максимум через год она приедет обратно в Сент-Дэвид. Если не насовсем, то хотя бы на время, чтобы обсудить их дальнейшую совместную жизнь.
Однако год минул, а о Пенни не было ни слуху ни духу. У Джея уже почти не осталось сил терзаться ожиданием и особенно неизвестностью, так как Пенни почему-то не присылала о себе весточки.
Последнее казалось наиболее странным. Джей еще мог как-то объяснить для себя отсутствие Пенни, мало ли что бывает — работа, болезнь, какие-нибудь сложности и неувязки, — но почему не написать об этом? Тем более любимому человеку. Ведь сколько раз они обменивались клятвами любви и верности! Сколько жарких ночей провели вдвоем, с тоской встречая тот момент, когда приходилось расставаться и с первых же минут разлуки начиная ждать новой встречи…
Когда Пенни уезжала, Джей пытался представить себе, как они будут жить друг без друга, но всякий раз его мозг словно затягивало пеленой. Он не понимал, как переживет время, которое им предстояло провести порознь. Без сияния синих глаз Пенни, без шелка волос, без тепла знакомого до мельчайших деталей тела и, главное, без волнующих звуков ее голоса.
Сама Пенни — Джей знал это — разрывалась между необходимостью уехать и желанием остаться.
Тем более непонятно было, почему она молчит, почему не сообщает, как устроилась на новом месте, как живет и вообще… У нее существовало как минимум три способа дать о себе знать: позвонить Джею по телефону, написать письмо или прислать сообщение по электронной почте. Кроме того, она могла просто приехать в Сент-Дэвид или, наконец, переговорить с Джеем по мобильнику, если ей не хотелось, чтобы о звонке стало известно третьим лицам.
За целый год ничего из вышеперечисленного Пенни так и не сделала.
После этого Джей еще примерно полгода ломал голову над загадочным поведением своей возлюбленной. И даже предпринял её поиски — безрезультатные. А потом в один, как говорится, прекрасный день — в котором, на самом деле не было ничего хорошего — вдруг сообразил, что они с Пенни по-разному относились друг к другу. Джей ее любил, а она… вроде бы отвечала ему тем же, но, наверное, все-таки не любила. Или не в той степени. Словом, ее чувства отличались от того буйства восторженных эмоций, которые испытывал по отношению к ней Джей.
Поняв, что, возможно, Пенни не вернется никогда — а если и вернется, то не к нему, — он решил забыть ее. Вычеркнуть из жизни. Отправить в небытие те счастливые дни, которые они провели вдвоем, осыпая друг друга ласками и нежными словами.
Но одно дело принять решение, и совсем другое — осуществить его на практике. Джею понадобился еще год для того, чтобы он хотя бы без сердечной боли вспоминал Пенни. Однако щемящее чувство потери потом еще долго не покидало его.
Правда, сейчас, по прошествии пяти лет со дня отъезда Пенни, он уже мог сказать, что почти обрел душевное спокойствие. И надеялся возобновить нормальное общение с женщинами, не ожидая каждую минуту обмана или подвоха с их стороны. Но надо же было такому случиться и именно тогда, когда он словно находился на некой полосе отчуждения, решая, в какую сторону пойти и от чего отказаться — от прежних гнетущих сомнений или от возможных будущих радостей, — что неожиданно вернулась Пенни.
Впрочем, неизвестно, действительно ли она вернулась или просто заехала ненадолго, скажем проведать мать. Главное, Пенни сейчас находится здесь, в Сент-Дэвиде, и не исключено, что ее визит продолжается уже несколько дней, если музыкальный менеджер из принадлежащего Чарли ресторана успел договориться с ней о выступлении.
И ведь знал ее новое имя! — удивлялся Джей, размышляя над всем этим.
Теперь ему стало понятно, почему предпринятые несколько лет назад от отчаяния поиски не завершились успехом: Пенни жила под другим именем.
Зато сейчас тебе прекрасно известно, где она находится, вдруг услышал Джей внутренний голос.
И тогда он поймал себя на том, что уже довольно долго стоит у окна, из которого открывается вид на гавань, центральную часть города и холм, пестреющий белеными стенами и черепичными крышами рыбацких коттеджей.
В одном из этих коттеджей, вероятно, и находится Пенни, потому что там живет ее мать. Кейтлин — так ее звали.
Хотя почему звали? — мрачно усмехнулся Джей. Зовут и сейчас. Просто я давно ее не видел, поэтому и употребляю прошедшее время.
Вот уж кого он действительно почти забыл, так это Кейтлин. И век бы не вспоминал, потому что она была одной из двух женщин, сыгравших неприглядную роль в истории его отношений с Пенни.
Второй была собственная мать Джея.
Он провел ладонью по лицу, словно стремясь стереть болезненные воспоминания.
— И зачем только ты приехала? — едва слышно слетело с его губ.
Вечером, не в лучшем настроении вернувшись домой из пансионата «Прибой» — где пришлось уволить уличенного в воровстве коридорного, — Джей неожиданно обнаружил, что у него кончился кофе. Данный факт, разумеется, лишь усугубил его мрачное расположение духа. Все было словно одно к одному.
Вообще-то в доме был кофе, и даже нескольких сортов, но растворимый. Джей его терпеть не мог и держал исключительно для Чарли, который, напротив, предпочитал именно такой, быстрый вариант. Иными словами, тому было безразлично, что пить, лишь бы поскорее. Джей постоянно подтрунивал над простецкими вкусами приятеля, говоря, что, мол, тебе лучше глотать эту бурду, чем потратить несколько минут на приготовление настоящего благородного напитка. Чарли по большей части отмалчивался, насыпая себе в чашку гранулированный порошок, заливая кипятком и принимаясь с наслаждением пить задолго до того, как Джей закончит возиться с медной кофеваркой, так называемой туркой.
