все, что в его силах, ради защиты и продвижения интересов компании.
Нет, действовать нужно решительно. Лучше шанса вытащить фирму из болота дурных слухов и вернуть общественное расположение не найдется. Он не собирался уходить с поля боя.
Джеймс остался в поезде. Он следил за Кристи не для того, чтобы ей навредить. Он даже не винил ее в том, что ее соблазнило более серьезное и выгодное предложение.
Но он был уверен, что его предложение будет самым выгодным, ярким и соблазнительным из всех, что она получит.
Джеймс не доверял тактике своих конкурентов и их моральному облику. Они играли по тем же правилам, что и его мать. У нее были свои причины. Характер его матери закалили плохие условия. Джеймс понимал, почему она вела себя именно так. Но это была не та культура, которую он хотел развивать в «МА», и он не позволит сделке с Кристи сорваться.
Кристи вышла в аэропорту. Что за черт? Она улетает обратно в Австралию? Не сказав Джеймсу ни слова? Но у нее нет чемодана… Хотя можно было послать его заранее или оставить инструкции в квартире.
В его животе словно образовался камень. Если она уезжает, то что ее напугало?
Но Кристи не пошла к стойке регистрации. Вместо этого она зашагала в противоположном направлении.
Он последовал за ней через весь аэропорт до комплекса «Драгоценность». Она вошла в тропический сад, и он стоял в стороне, защищенный от посторонних взглядов пальмами и орхидеями, а она сидела перед водопадом и любовалась им широко раскрытыми глазами, как будто пыталась запомнить каждый момент. Джеймс ждал, чтобы узнать, с кем она встречается, и с каждой секундой его лицо становилось еще мрачнее.
За следующие двадцать минут Кристи ни разу не взглянула на часы, не смотрела на вход или на прохожих, и Джеймс наконец пришел к выводу, что она ни с кем не встречается.
Неужели Кристи просто хотела увидеть сад? Что-то в его груди сжалось. Почему она ничего не сказала раньше? Они могли сделать небольшую остановку перед отъездом из аэропорта. Неужели она думала, что он будет против?
Джеймс повернулся, чтобы уйти, но замешкался, увидев ее опущенные плечи. Что-то ее беспокоило.
Кристи была одна, в чужом городе, в чужой стране.
Не отдавая себе отчета, он прошел через сад, чтобы занять место на скамейке рядом с ней.
Она взглянула на него искоса, а затем подпрыгнула от неожиданности.
— Мистер Купер-Форд!
— Джеймс.
— Я… что вы здесь делаете? — Ее янтарно-карие глаза оглядели его от макушки до кончиков кроссовок и обратно.
Он чувствовал себя так, словно по жилам пробежал огонь. Не мог произнести ни единого слова — горло словно сдавило. Ее внезапная улыбка, яркая и искренняя, лишила его дара речи.
— На вас нормальная одежда!
Изгиб губ девушки подсказал ему, что открытие ее порадовало.
— Я… — он откашлялся, — выскочил на пробежку.
— Здесь?
— Нет. — Придется рассказать ей, что он сделал. Но если она уйдет… Он провел рукой по лицу. Если она уйдет, значит, так ему и надо. — Я шел за вами.
— Вы следили за мной?
— Не намеренно. По крайней мере, не изначально. Вы как раз выходили из здания, когда я возвращался с пробежки. Я шел к реке.
Кристи отодвинулась от него подальше.
— И что, дошли?
— Вы вели себя странно.
Она промолчала.
— Я видел, что вас что-то беспокоит. Вы вели себя так, словно в чем-то провинились. Это вызвало у меня подозрения. Я думал, вы решили тайком встретиться с одним из моих конкурентов. Я бы не стал винить вас за то, что вы поддались искушению, — поспешил добавить он. — Но я хотел узнать подробности, чтобы в этом случае придумать новый план и…
— Вы меня не вините? — Кристи от удивления приоткрыла рот. — Серьезно? Я так ужасно повела себя! Вы пригласили меня в Сингапур на целых две недели, Джеймс. Конечно, это должно предполагать определенную лояльность.
Он на это надеялся, но горький опыт научил его, что в мире все устроено не так.
— Когда вы вышли здесь, в аэропорту, я подумал, что вас что-то спугнуло и вы собираетесь домой.
— Это немного ближе к правде. — Ее слова его не утешили. — Но я могу пообещать, что не уеду, не предупредив вас, желательно при личной встрече.
— Спасибо.
— Когда вы поняли, что я ни с кем не встречаюсь?
— Наверное, через пять минут после того, как вы сели на эту скамейку.
— Тогда зачем вы ко мне подошли? — нахмурилась она. — Почему не вернулись? Зачем признаваться в том, что сделали?
— Я вообще не должен был следить за вами. Это неправильно, и я сожалею, что пошел на это. — Ему было трудно сохранять зрительный контакт, но он заставил себя не отводить взгляд. — Пожалуйста, примите мои извинения.
Она долго смотрела на него, после чего кивнула.
— Хорошо, извинения приняты. Но это не должно повториться.
— Обещаю, — заверил он.
Ее лицо посуровело, словно она почувствовала, что у него на уме что-то еще.
— И?…
Он колебался.
— Простите меня, если я позволяю себе лишнее, но я заметил, что вас что-то беспокоит. Вы одна в чужой стране, а я — ваша принимающая сторона. Если я могу чем-то помочь…
Она положила руки на колени.
— Видите? Вот в этом моя проблема. Я не знала, что вы будете таким… хорошим.
Джеймс непонимающе воззрился на нее.
— Вы правы, я чувствую себя виноватой. Я сидела здесь и спорила сама с собой. И вела воображаемую дискуссию с вами.
Почему-то ее признание его не испугало. Инстинкты подсказывали ему, что Кристи Минслоу не в чем упрекнуть. Он отыщет способ развеять ее опасения — какими бы они ни были.
Он заставил себя улыбнуться.
— Не лучше ли будет прямо сейчас провести настоящую дискуссию с настоящим, живым мной? — предложил он, переключаясь в режим «исправить ошибку».
Может быть, да… Может, и нет. Но это нужно было сделать, вне зависимости от настроя Кристи. И не важно, что Джеймс представлял очень престижную компанию. Использовать кого-то в своих интересах, независимо от того, сколько у него денег, было делом постыдным. Деньги и статус не меняли этого факта и не оправдывали ее.
В шортах и потной футболке Джеймс выглядел намного человечнее. Хотя его кроссовки, вероятно, стоят не меньше, чем начищенные до блеска «оксфорды», которые были на нем раньше.
— Мне так больше нравится, — отметила она.
Когда он скрестил руки на груди и чуть-чуть от нее отстранился, Кристи мысленно пнула
