– Вот это да, – восхищенно пробормотала Джез. – Здорово!
Бо Гэрретт наливал кофе в кружки. Повернувшись к ней, он сказал:
– Я не мог въехать сюда, пока кухня была в ужасном состоянии. – Поставив на стол кружки, молочник и сахарницу, он жестом пригласил девушку сесть.
Джез опустилась на стул, постепенно успокаиваясь в теплой уютной кухне.
– Ничего удивительного, – кивнула она, добавив сливки в кружку и с удовольствием сделав глоток несладкого кофе. – Эта кухня всегда была холодной и неприветливой.
– Всегда?.. – тихо повторил Бо Гэрретт, сев на стул напротив нее.
Джез подняла на него глаза – этот человек все замечает.
– Гмм, – у нее вырвался печальный вздох. – Я могу сказать вам, прежде чем вы узнаете от кого-нибудь другого, что мой дедушка был последним священником, жившим в этом доме. Человек, который принял приход после него, переехал в новый дом на другом конце деревни – туда, где сейчас живет семья Бут. Но ребенком я проводила здесь много времени.
– Понимаю, – задумчиво произнес Бо Гэрретт.
Джез посмотрела ему в глаза.
– Понимаете?
– Не совсем. – Бо поморщился. – Но если я проживу здесь достаточно долго, уверен, что так или иначе услышу большинство местных сплетен, – с отвращением пояснил он.
В этом можно не сомневаться. Услышит, так или иначе.
– Как прошел ваш визит в магазин? – Джез резко изменила тему разговора.
Гэрретт тоскливо улыбнулся.
– Согласно моему предсказанию. Слава богу, после того, как я пятнадцать минут отбивался от вопросов миссис Скотт, которые принимали все более личный характер, меня спасло появление другого покупателя.
Улыбнувшись, Джез кивнула.
– И вы немедленно воспользовались этим, чтобы спастись бегством.
– Вот именно, – мрачно согласился он.
– Не стоит принимать это близко к сердцу, – беззаботно посоветовала она. – Лет через двадцать они потеряют к вам интерес.
– Чудесно! – с чувством сказал Бо Гэрретт. – Я представлял себе деревенскую жизнь несколько иначе. – Он разочарованно покачал головой.
– Птичек, щебечущих в зеленых изгородях, детишек, весело играющих на лужайках, соседей, приветливо болтающих друг с другом через забор? – усмехнулась Джез.
– Что-то в этом роде, – сухо подтвердил он.
– Ну, так тоже бывает, – уверила она. – Но не в марте. Слишком холодно. А за щебетанием птиц, веселыми играми детей, дружеской болтовней соседей вы обнаружите связывающие всех нас сплетни.
– Я могу прекрасно обойтись без них, – резко заявил Бо Гэрретт.
Она пожала плечами.
– Я пыталась предостеречь вас в тот вечер.
– Немного поздно, вы так не думаете? Ведь я купил дом, – проворчал он.
– Пожалуй, – грустно согласилась Джез. – Но не волнуйтесь. Если вы собираетесь жить здесь, то быстро привыкнете к ним.
– Да, собираюсь, – прямо сказал Бо. – Но я намереваюсь пребывать в спокойном уединении, и у меня нет ни малейшего желания давать местным жителям повод для сплетен.
Возможно, сейчас не время говорить ему, что на самом деле не нужно ничего делать, чтобы стать темой для сплетен! Одно известие, что он звезда национального телевидения, поселился в деревне, привело обитателей Абертона в сильнейшее волнение и породило множество предположений. Последнюю версию Джез услышала утром, когда почтальон принес ей письма: Бо Гэрретт приехал в деревню, чтобы залечить душевные раны, нанесенные несчастной любовью. Женщина его жизни порвала с ним, после того как в результате автокатастрофы лицо Бо было обезображено. Джез не думала, что эта версия более достоверна, чем слухи, будто бы он приехал, чтобы собрать материал для книги. Какая книга, если она собственными ушами слышала от Бо Гэрретта, что он жаждет покоя и уединения?!
– Может быть, взглянем на сад? – предложила Джез, решив, что уже достаточно сказано о любопытстве деревенских жителей.
– На джунгли, вернее. – Бо поднялся. – Хотя я надеюсь, что когда-нибудь смогу назвать их садом, – заметил он, когда они направились к выходу.
Он прав: сад на самом деле похож на джунгли, с тяжелым сердцем согласилась Джез. В траве высотой едва ли не до пояса годами накапливался мусор; все заросло сорняками; несколько деревьев нужно спилить; теплица, за которой когда-то любовно ухаживала ее бабушка, почти развалилась.
Джез не могла не вспомнить, как в детстве играла в этом саду. Она пряталась в кустах, наслаждалась пикниками с бабушкой и дедушкой на зеленой лужайке, качалась на качелях под яблоней, мечтая о времени, когда у нее будет собственный дом, собственная яблоня с качелями и дети, весело играющие под ней.
Сейчас, в двадцать пять лет, она перестала верить, что мечты когда-нибудь станут явью…
– Катастрофа, не так ли? – послышался раздраженный голос Бо Гэрретта.
Джез заставила себя встряхнуться. Она здесь для того, чтобы работать, а не предаваться грустным воспоминаниям.
– Я бы не сказала, – возразила она. – Но мне придется убрать весь мусор, прежде чем мы начнем приводить сад в порядок.
– Тогда вы более оптимистичны, чем я. – Гэрретт покачал головой. – Иногда я спрашиваю себя, о чем я думал, покупая это, – пробормотал он.
Джез посмотрела на него.
– Искали собственный рай? – глухо предположила она, чувствуя, что возвращение в старый дом взволновало ее больше, чем ей хотелось признаться. – Простите. Мне не следовало…
– Не имеет значения. – Он резко отвернулся. – Вы можете начать в среду утром?
– Да, конечно…
– Тогда считайте, что вас наняли. Теперь, если вы не возражаете… У меня есть дела.
Джез вовсе не возражала, потому что у нее возникло острое желание сбежать из этого дома. Для одного дня воспоминаний более чем достаточно.
– Вам нужно знать, сколько будет стоить работа…
– Просто делайте ее, – нетерпеливо сказал Бо Гэрретт, стремясь поскорее закончить разговор. – И пришлите мне счет.
– Э-э-э… – Джез сделала гримасу, смущенно отводя глаза. – Мне потребуется, чтобы сюда доставили контейнер для мусора, и еще…
– Джез, если вам нужен задаток, чтобы покрыть первичные расходы, почему вы его не попросите? – раздраженно перебил ее Бо.
– Потому что ненавижу просить деньги у людей, вот почему! – Она сердито посмотрела на него, почувствовав себя уязвленной.
– Тогда стоит ли удивляться, что покрышки на вашем фургоне лысые, что ваш бизнес рушится на глазах, а одежда, которую вы носите, украсила бы пугало! – язвительно заявил он и, широко шагая, пошел в кухню.
Потеряв дар речи, Джез беспомощно смотрела ему вслед, потрясенная тем, что он внезапно набросился на нее.
Тот факт, что каждое слово Бо Гэрретта – правда, вовсе не служило ей утешением.
