Ледяная дрожь пробрала Тину. Что он хочет от нее? Разумом она понимала, что если не пожелает, то он не сможет ничего добиться, но телом… Все ее тело пылало от неодолимой, дикой тяги к этому мужчине…
— Ты меня забыла? — тихо спросил он, подойдя почти вплотную.
Тина отвела смятенный взор от его великолепного галстука. Ей было невыносимо стыдно за свое смущение, она пыталась из последних сил взять себя в руки и выглядеть наконец уверенной в себе деловой женщиной, а не напуганной девчонкой.
— Дьюк, — пролепетала она, стараясь изобразить небрежный тон.
— С годами ты становишься все красивее, Тина.
Но его глаза говорили: «Все желаннее».
— Ты тоже с годами становишься все привлекательнее. — Тина говорила машинально, не задумываясь о смысле слов.
Его губы скривились в иронической ухмылке.
— Ты так и не замужем?
— Нет. Похоже, мы с тобой два сапога — пара.
По его лицу тенью прошло некоторое волнение, мгновенное раздумье, но оно быстро приняло свое обычное выражение.
— Именно об этом я и думал прошлой ночью, — мягко произнес он. — Для меня стало настоящим откровением, как ты понимаешь все написанное мною. Мы с тобой, видимо, и вправду чем-то очень похожи.
Он помолчал, затем добавил нарочито безразличным тоном:
— А у тебя сейчас есть кто-нибудь?
Тину передернуло от отвращения. Она почувствовала, что Дьюк стал ей внезапно противен. Неужели этот самовлюбленный красавчик думает, что после этих восьми лет, после всего, что он сделал, он так просто сможет снова войти в ее жизнь?
— В настоящий момент у меня никого нет… так уж вышло, — холодно заявила она. — Но я пришла сюда совсем не для того, чтобы обсуждать с тобой мою личную жизнь. Я думала, что ты хочешь поговорить о моей работе над оформлением твоей пьесы.
Дьюк вызывающе поднял брови.
— Что же, ты считаешь, что личная жизнь не отражается в работе?
— Ну… до какой-то степени…
— Поэтому-то я и хочу узнать обо всем, что происходило с тобой. Как ты стала такой.
Да, это был совсем другой человек — опасный, хитроумный, изворотливый. Он умел добиться своего. Тина с горечью поняла, что от этого нового Дьюка не следует ждать доброты и участия.
— Не думаю, что можно рассказать обо всем, что произошло за восемь лет, за ланчем, — сухо ответила она.
— Я готов слушать тебя сколько угодно, для меня это так важно.
Он лгал. Он не мог не солгать ей!
— Зачем ты вернулся в Австралию, Дьюк? — резко спросила Тина.
— Меня заставили это сделать воспоминания. — Голос Дьюка был мягок и певуч, отчего ее сердце учащенно забилось.
Тина не поверила его словам. Воспоминания! Долгонько же он копил эти воспоминания, прежде чем соизволил вернуться!
— Не думаю, что тебе действительно есть о чем помнить, — холодным тоном отрезала Тина. — Я-то давно обо всем позабыла, — вызывающе добавила она, стараясь выглядеть равнодушной и независимой.
Ласковая и в то же время горькая улыбка тронула губы Дьюка. Он протянул руку и легко провел по щеке Тины.
— У нас могут появиться новые общие воспоминания, Тина. Такие воспоминания, которые не так-то просто будет забыть.
Тина с ужасом почувствовала, как под его лаской ее холодная решимость растаяла, как лед на летнем солнце. Ее вновь захлестнули бурные чувства. Да, Дьюк хочет ее и намерен получить в самое короткое время, — теперь она это знала.
Его жесткие пальцы взяли ее руку, сжали собственническим жестом. От его прикосновения по всему телу Тины прошла волна влажного жара, опаляя огнем безумного желания. Наконец-то это может свершиться! Дьюк Торп, герой ее девичьих грез, — вот он, рядом, и она сможет получить его, если только захочет!
Неужели это действительно произойдет — то, 6 чем она столько лет мечтала? Неужели через час или два она будет лежать в его объятиях? Но вправду ли этот непонятный, странный человек желает этого?
Это был не тот Дьюк, память о котором она свято хранила. Теперь ясно видно, что именно этот человек написал все те пугающие, затягивающие в опасный омут драмы, полные тревоги, чуждые всему ясному и доброму.
— Чего ты хочешь от меня, Дьюк? — выпалила она, отчаянно стремясь понять его намерения.
— Только то, Тина, что ты легко могла бы мне отдать.
— Что ты этим хочешь сказать? — Ее глаза сверлили его. Однако он сохранял спокойствие.
— А чего бы ты больше всего желала, Тина?
Если бы он задал этот вопрос пять минут назад, Тина без колебаний ответила бы — тебя. Но это было пять минут назад…
Теперь она не намеревалась обнаруживать перед Дьюком свои слабости. Она вызывающе вздернула голову.
— В моей жизни самое важное — моя профессия и успех в делах.
Дьюк был явно обескуражен. Он отнял свою ладонь от ее руки. Его лицо окаменело, рот превратился в тонкую линию. Зеленые глаза стали по-зимнему холодны, в них появилось циничное выражение.
— Ах, только и всего? Ну, тогда я в состоянии дать тебе все то, о чем ты мечтаешь, — медленно, растягивая слова, произнес он, намекая на то, что не откажется от платы за свои старания.
— Зачем это тебе, Дьюк? Какой смысл в этом? — недоуменно спросила Тина, как бы пытаясь догадаться о причинах предложения Дьюка. — Что ты с этого будешь иметь?
Он смотрел на нее равнодушно, без всякого выражения.
— Ланч будет подан в моем номере. Может быть, мы пойдем туда и все обсудим наедине?
При мысли о том, что придется остаться с ним с глазу на глаз, Тина перепугалась. Она инстинктивно чувствовала, что согласись она пойти на этот шаг — и все ее мечты рухнут и в будущем ей останется только горькое разочарование.
Тина заставила себя принять фальшиво равнодушный, беспечный вид. Ей надо пройти через это испытание, пройти до конца весь путь. Может быть, это будет часом ее освобождения, вызволения из плена многолетнего ожидания Дьюка. После этого она станет по-настоящему свободной и независимой.
— А после ланча, Дьюк… что произойдет потом? — Тина произнесла это, отступив на шаг и с легкой издевкой глядя ему прямо в глаза.
— Ну, Тина, — протянул он, — тут все целиком зависит только от тебя, и ни от кого больше.
Насмешливо ухмыляясь, он подхватил ее под руку и повел к лифту. Она не пыталась сопротивляться, хотя в душе корчилась от омерзения — к нему и к самой себе. Возможно, это необходимо, необходимо для того, чтобы наконец освободиться от его власти над ней.
Тина чувствовала всю постыдность и двусмысленность своего положения. Но без страха решила встретить все, что уготовила ей судьба.
Однако вся решимость Тины улетучилась, едва только она увидела перед собой дверь номера Дьюка. Сердце ее вновь застучало как сумасшедшее, ноги задрожали, она чуть не упала. Колоссальным усилием воли Тине удалось справиться с собой, но ее состояние выдавали предательски трясущиеся губы. Когда Дьюк взглянул на нее, приглашая войти, на его лице отразились сомнение и беспокойство.
