Ознакомительная версия.
— Конечно, я помогу тебе, — ответила она тихо. — Я рада, что ты попросила об этом меня.
Пока они с Джен обсуждали фасон платья, Лили краем глаза заметила, что у Ноа возникла небольшая проблема. Чтобы разрезать грудку, он отложил вилку и взял в руку нож, но мясо лишь скользило по тарелке, потому что ему нечем было удержать его. Вот в чем, наверное, кроется причина его упрямства. Ему раз за разом приходится с трудом к чему-нибудь приспосабливаться. Даже еда становится для него чем-то вроде маленькой битвы.
Ноа не потерпит и намека на сочувствие. Но как предложить помощь, не унижая его достоинства?
Она сделала глубокий вдох и спросила:
— Хочешь, я помогу тебе?
Все замолчали. Лили мечтала, чтобы Эндрю и Джен поддержали ее, однако они смотрели на девушку так, будто она только что совершила преступление.
Ноа взял вилку и попытался отломить кусочек курицы ее ребром. Но грудка была довольно толстая.
— Я сам. Я не двухлетний ребенок, и меня не надо кормить.
В его голосе звучала сталь. Впрочем, Лили была готова к этому. Она решила быть честной и говорить с ним прямо.
— Вовсе нет. Тебе будет легче, когда у тебя появится протез. Ну, а пока нет ничего постыдного в том, чтобы время от времени просить о помощи.
Он положил вилку и уставился на нее:
— Не припоминаю, чтобы я просил тебя.
— Не всегда нужно просить. Достаточно просто не отказываться, когда тебе предлагают помощь.
Ноа одарил ее таким странным взглядом, что она растерялась. В нем смешались и изумление ее настойчивостью, и благодарность, и гнев, и раздражение, — и все это было пронизано тонкой нитью ранимости.
Ноа придвинул ей свою тарелку. Абсолютно спокойно, не суетясь, Лили взяла его вилку и нож и порезала остатки грудки на небольшие кусочки. Затем она вернула ему тарелку и принялась доедать плов, будто ничего не произошло.
— Спасибо, — сказал он тихо.
Разговор за столом продолжился, но Лили никак не могла забыть тот взгляд.
После ужина Ноа и Эндрю ушли во двор пить кофе, а девушки начали прибираться в кухне. Вытирая тарелку, Лили посмотрела в окно. Ноа был примерно на дюйм выше брата и шире в плечах.
— Эндрю так рад, что Ноа приехал сюда на поправку, — сказала Джен, вытирая стол. — Мы были уверены, что он откажется.
— Почему? Это же его родина. — Лили оторвалась от лицезрения мощной фигуры Ноа и посмотрела на подругу. Лицо той было серьезным.
— Он упрямый. В этом они с Дрю похожи. Он бы не согласился, если бы Дрю не предложил ему работу. Ноа любит независимость и ненавидит, когда о нем заботятся. — Джен опустила казан в раковину и повернулась к Лили. — Спасибо за помощь. Ты не представляешь, как выручила нас. Заниматься делами и одновременно подготовкой к свадьбе — та еще радость.
— Летом у меня все равно не так уж много забот. Я решила помогать Ноа время от времени.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Джен.
— В смысле?
— Ты постоянно помогаешь кому-нибудь, Лили. И у тебя это прекрасно получается.
— Возможно. Но я сомневаюсь, что Ноа это придется по душе. — Она крутила в руках кухонное полотенце. — Он согласится только в том случае, если я позволю ему платить за это.
— Я же говорила: упрямый, — снова улыбнулась Джен.
Лили подозрительно посмотрела на подругу:
— Я не собираюсь брать деньги.
Джен подошла, положила руку ей на плечо и мягко сказала:
— Я знаю. Мы могли бы нанять прислугу. Он и сам нанял бы, если бы не был таким гордым. Но это не то, что ему нужно, Лил.
— Я знаю, — откликнулась девушка. Она вспомнила, как Ноа с трудом натягивал ковбойские сапоги, решительно не желая просить о помощи. — Ему нужен друг.
— Ему не найти лучшего друга, чем ты. Как и мне.
Теплые слова подруги заставили Лили отбросить печальные мысли о несостоявшейся свадьбе. Она любила Джен, как сестру.
— Я могу быть другом. Не беспокойся, я не кручу романы ни с ковбоями, ни с солдатами. — Лили рассмеялась.
В те времена, когда в отношениях Джен и Эндрю не все было гладко, та нелестно отзывалась о ковбоях. Подруги порой веселились, вспоминая об этом. Однако Лили осознавала, что сейчас не совсем честна с Джен. Что-то в Ноа привлекало ее. И это было нехорошо.
— Ты и Ноа? — Джен развеселилась. — Да вы два самых упертых человека на свете. Это то же самое, что попытаться смешать воду с маслом.
Лили выглянула в окно и увидела, как Ноа и Эндрю смеются. От этого смеха что-то вспыхнуло в ее душе. Ноа сидел боком к ней и выглядел полноценным мужчиной, здоровым, сильным, красивым.
Она тут же отвела взгляд. Нет. Это не важно. Это совсем не то. Джен права, утверждая, что они не пара.
— В любом случае, — продолжила Джен, не замечая реакции Лили, — ты вела себя с ним так, как надо. Не стоит ходить вокруг да около. Ноа может промолчать или сделать вид, что ничего не заметил, но он непременно оценит твою прямоту.
Лили взяла вымытый подругой казан и поставила его на полку. Да, она была прямодушна... Однако есть вещи, о которых лучше было бы не упоминать.
Но это всего на несколько недель. Ничего страшного.
Ноа схватил большой моток веревки и перебросил через плечо, но уже через несколько шагов швырнул его на землю, негромко выругавшись и пнув разбросанное под ногами сено. По спине стекал пот. Не то, чтобы веревка была очень тяжелой — просто он никак не мог привыкнуть к поведению своего искалеченного тела. Ноа поднял веревку, на этот раз широко расставив ноги, чтобы равномерно распределить вес, и раскачивающейся походкой двинулся к забору.
Работа на Эндрю доставляла ему удовольствие, но боль все не проходила. Он разнес сено лошадям, нетерпеливо перебирающим ногами в стойлах, и остановился рядом со старым мерином, чтобы погладить того по морде. Эндрю перевез сюда немолодых лошадей, которым требовались уход и ветеринарная помощь, принеся в жертву самое сочное и зеленое пастбище. Ноа восхищался братом, его задумкой создать ранчо «Спасение».
Но он-то мечтал о карьере солдата и не собирался когда-нибудь поселиться в Ларч-Вэлли. И уж точно не в качестве помощника на ранчо младшего брата. Но это временно. Скоро Ноа Лэреми окончательно поправится и вернется на службу. А сейчас благодаря Эндрю он не сидит без дела и поддерживает форму. Это ускорит процесс выздоровления.
Хорошо работать весь день на свежем воздухе. Это вылечивает не хуже, чем бесконечные хождения по врачам. Ноа ненавидел, когда его донимали расспросами о том, как именно он получил ранение, когда относились к нему так, будто он может вот-вот развалиться на части. Он допустил ошибку, вот и все. Свою ошибку. И каждый день благодарил Бога, что расплачивается за нее самостоятельно.
Ознакомительная версия.
