Серые глаза Мориса Чандлера расширились от удивления.
— Вы действительно знаете о ней! Откуда?
Фреда улыбнулась:
— Она жила примерно в миле отсюда. Ее портрет висит в местном музее, и мне очень повезло, что я купила гобелен, когда продавалось имущество Милл-Хауса.
— И сколько вы за него просите?
— Восемьдесят фунтов.
— Я его беру, — быстро проговорил Морис Чандлер. — Вам выписать чек?
— Для этого нужно, чтобы у вас был местный адрес. Мне очень жаль, но…
— Вот вы и попались! Милл-Хаус — достаточно местный адрес?
— Милл-Хаус? Ну конечно. Я не знала, что он снова занят.
— Пока нет. Я въеду туда не раньше мая. А пока я бы хотел, чтобы вы отложили для меня этот гобелен.
— С удовольствием. И еще — добро пожаловать в Северный Уотлин, — произнесла Фреда.
— Спасибо. — Морис Чандлер выписал чек, протянул его Фреде и, коротко попрощавшись, вышел из магазина.
Фреда некоторое время стояла с чеком в руке и размышляла об этом человеке. Почему-то он заинтересовал ее, но почему? Она не понимала, нравится он ей или нет. Он был резок и немногословен, но не груб и не торговался. У нее создалось впечатление, что если бы он счел восемьдесят фунтов слишком высокой ценой, то сказал бы об этом и ушел.
Фреда положила чек в ящик, принесла серебро, которое купила, и начала его чистить и полировать. Ей понадобилось больше часа, чтобы довести его до совершенства. Затем она освободила место в витрине, чтобы выставить серебро. Время уже близилось к пяти, и Фреда направилась на кухню приготовить себе чашку чая. Но в этот момент у входной двери прозвенел звонок, и в магазине снова появился Морис Чандлер.
— Не могли бы вы помочь мне, мисс Кортни? Я искал на своей карте деревню Литтл-Бернстед, но не мог найти.
Фреда засмеялась:
— Найти деревню в Норфолке не могут даже люди, знающие графство. Но я как раз знаю это место.
Он вынул карту из кармана:
— Вы мне ее покажете?
— Конечно. Давайте развернем карту на прилавке. — Она склонилась над картой вместе с ним. — Отсюда едете через Роксгем к Нориджу, но сворачиваете на Рэкхит, пересекаете следующие две главные дороги и поворачиваете вот здесь налево, а на этом перекрестке направо.
— Я по-прежнему не вижу Литтл-Бернстед.
— Нет. Боюсь, деревня отмечена только на картах с масштабом дюйм к миле. У меня есть такая. Можете взять взаймы, если хотите.
— Это очень мило с вашей стороны. Вы, случайно, не знаете там «Олд Гриффин Инн»?
— Да. Но им запретили торговать спиртным, просто отобрали лицензию. Там… — Фреда заколебалась.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Полагаю, теперь это частный дом, но…
— Но там продают предметы старины? Спасибо, что сказали мне. Думаю, больше я вас не потревожу. — Его тон стал резким. — Я очень не люблю объявления, дающие неправильную информацию. Если человек, живущий в этом бывшем пабе, — торговец, почему он об этом не скажет, а выдает себя за частное лицо, у которого есть на продажу только один предмет? — Он улыбнулся. — Прошу прощения. Надеюсь, я не наговорил ничего лишнего?
— Вовсе нет. Ни один уважающий себя торговец не одобряет подобного поведения, и в любом случае это объявление дал тот же джентльмен, который заставил меня обыскать всю округу, чтобы найти его дом в Литтл-Бернстед.
— В самом деле? Что же он продавал?
— Напольные часы с медным циферблатом. Коллекционная вещь. Когда я попала туда, часы были уже проданы. С тех пор я несколько раз видела это объявление.
— Фактически я охочусь за этими часами. Что ж, спасибо за помощь. Боюсь, я отнял у вас много времени!
— Вовсе нет. Надеюсь, вы получите часы, которые хотите. Я видела одни, но они, наверное, уже проданы.
— Да? Вы можете дать мне адрес?
— Не думаю, что стоит тратить час на дорогу, когда дело можно решить с помощью телефонного звонка.
Фреда подошла к телефону и набрала номер Боба Арнольда. Поговорив с ним некоторое время, она взглянула на Мориса Чандлера:
— Часы еще у него. Сказать, что вы приедете их посмотреть?
— Да. Скажите вашему другу, что я подъеду завтра часа в три.
— Завтра магазин рано закрывается. Лучше бы утром.
— Утром у меня другие дела. Сегодня вечером его не устроит?
Фреда еще немного побеседовала с Бобом и положила трубку.
— Хорошо, вечером. Я напишу вам адрес и покажу место на карте.
— Я бы предпочел, чтобы вы поехали со мной, если у вас есть время. Мне бы хотелось услышать мнение эксперта перед тем, как купить эти часы.
Неожиданно для себя самой Фреда согласилась на его предложение. Поднимаясь к себе, чтобы переодеться, она улыбалась. Боб Арнольд будет удивлен, когда она появится с Морисом Чандлером. Хотя их с Бобом никогда ничего не связывало, кроме дружбы, он, похоже, смотрел на нее как на свою собственность, и если она действительно попытается найти Бобу соперника, большего контраста и представить нельзя. Боб ко всему относится так легкомысленно. Морис Чандлер серьезный, деловитый и, судя по его подбородку, очень решительный. И эти густые черные брови над живыми голубыми глазами придавали ему… как же это сказать? Грубоватый вид. Да, грубоватый и невероятно мужественный.
Переодевание заняло у Фреды не более десяти минут.
— Куда? — заводя мотор, спросил Морис Чандлер.
— Боюсь, вы стоите не той стороной к рыночной площади. Если спуститесь на несколько сотен ярдов, там есть переулок, где можно развернуться.
Он огляделся:
— Я могу спокойно развернуться здесь.
Маневр был совершен за несколько секунд, но у Фреды дважды перехватывало дыхание: она ожидала, что машина вот-вот во что-нибудь врежется. Когда они выехали из города на шоссе, Фреда заметила, что стрелка спидометра приблизилась к восьмидесяти, и удивилась полному отсутствию вибрации.
У нее создалось чувство невероятной силы, и эта сила, похоже, исходила от Мориса Чандлера, а не от машины, которой он управлял.
Фреде казалось, что она никогда еще не чувствовала себя в такой безопасности. За все тридцать миль пути Морис Чандлер не произнес ни слова, но Фреда не заметила молчания. В конце концов она первой заговорила с ним:
— Через несколько ярдов крутой поворот направо, мистер Чандлер, потом вверх по холму.
— Морис, если не возражаете, — поправил он. — Я не люблю официоза.
— Я тоже не очень люблю. Меня зовут Фреда.
— Да, я знаю. Этот поворот?
Он завернул за угол и поднялся на холм, затем остановился перед запрещающим знаком.
— Теперь наискосок, — сообщила ему Фреда.
