Ее тон остался сухим, но безупречно вежливым:
— Каток в хорошем состоянии. Его модернизировали десять лет назад. Когда я взяла бразды правления в свои руки, ковер был уже настолько неприглядным, что пришлось купить новый. Разорились и на новую обивку кресел в фойе.
Господи, ее голос прямо завораживает.
— Сколько вы затратили на ремонт в прошлом году? — Эта информация была у него в компьютере, но он хотел услышать из ее уст.
Она назвала примерную цифру, затем добавила:
— Но сюда входят и расходы на лампы дневного света, две видеоигры и бильярдный стол. Я хотела бы добавить еще и открытый каток для хоккеистов, но… посмотрим, что у вас получится с вашими планами.
Жаль, что она так и не улыбнулась, как вчера… Обычно он не обращал внимания на то, что творится внутри принадлежащих ему катков. Если дела шли без сучка без задоринки и каток приносил доход, то он все доверял менеджерам. И вмешивался, лишь когда возникала проблема и требовалось крупное денежное вливание — например, на установку новой системы кондиционирования или на замену музыкального центра. У Фрэнси тут достаточно места, если бы она хотела добавить игральные автоматы.
— Много детей приходят сюда просто пообщаться или поиграть?
Она бросила на него осторожный взгляд.
— Только тинейджеры. Но и они, если облюбовали это место, обычно начинают кататься. Пойду открою двери в музыкальную комнату и в мастерскую. — Она встала и вышла из-за стола.
Ной знал, что неприлично откровенно уставился на ее ноги. Но на ней были лодочки! И нейлоновые чулки! А юбка в складку намного выше колен! И фиолетовый свитер подчеркивал бархатистость глаз и белизну кожи. Волна жара заставила его пожалеть, что он не снял пальто еще в фойе. Но он нашел выход, ослабив галстук.
— Сколько у вас сегодня групп?
— Четыре, все детские: две начинающих, одна на среднем уровне и группа продвинутых. Так что меня до обеда не будет в офисе. Бухгалтерские книги лежат в ящиках стола.
Он почувствовал запах ее духов. Что-то старомодное. Неужели розы?
— У вас нет компьютера?
Она помотала головой, разметав завязанные в конский хвост волосы по плечам.
— Я бы даже не знала, с какого боку к нему подойти.
— Но есть же программы…
— Какой смысл тратить на это деньги, если на них можно сделать что-то более полезное для катка? Да и теперь это уже не имеет никакого значения, не правда ли?
— Фрэнси…
Она резко повернулась, и складки ее короткой юбки обрисовали стройные бедра.
— Вы приехали сюда по делу, мистер Гордон, и у меня нет иного выхода — я должна помогать вам. Но не думайте, что я запрыгаю от счастья, делая это.
Ной промолчал, понимая, что не имеет права надеяться на большее. Но частичка его души застонала, раненная тем, что они встретились при таких вот обстоятельствах. Другая же ее частичка жаждала… чего? Чтобы им удалось лучше познакомиться, сблизиться?.. Вряд ли. Судя по ее семье и по преданности своему делу, эта женщина не на одну ночь. А он при стиле его жизни не в состоянии предложить ей что-то большее. Так что…
Он выбросил эти мысли из головы и обошел каток. Все было в отличном состоянии, что ничуть не удивило его. Каток явно был предметом гордости Фрэнси. Но вот мастерская… Тот, кто модернизировал каток, видимо, обошел это помещение стороной. Наверняка в целях экономии. Проводка здесь была такой старой, что напрашивался вопрос: а в каком веке ее меняли в последний раз?
Зайдя в бар, Ной заметил большую кастрюлю, томившуюся на медленном огне. Приподняв крышку, он вдохнул аромат приправ разогреваемых гамбургеров. Ноздри немедленно отреагировали на вкуснейшие запахи. Интересно, это тоже дело рук Фрэнси? Больше-то пока никого не видно. Он знал, что управление бизнесом иногда принимает самые разнообразные формы, но приготовление пищи для бара явно выходило за рамки обязанностей менеджера. Правда, и сама Фрэнси не напоминала рядового управляющего делами, выполнявшего все «от» и «до», не более.
Когда Ной закончил обход, в раздевалке уже смеялись и болтали детишки четырех, пяти и шести лет. Фрэнси сидела посреди этой группы, зашнуровывая им ботинки. Глаза у нее сияли, а улыбка искрилась лукавством. Руки ее проворно работали, пока она обменивалась с детьми шутками. Она и сама выглядела шаловливым подростком, и Ной даже засомневался, сколько же ей лет на самом деле.
Подойдя к ней, он спросил:
— Сколько детишек в одной группе?
— От двадцати до двадцати пяти в хороший день.
В двери ввалилась ватага детворы. Ной улыбнулся Фрэнси, надеясь, что и она ответит ему тем же.
— Кажется, сегодня хороший денек.
Один из малышей, сидящих возле Фрэнси, подергал Ноя за штанину.
— Мистер, вы не могли бы помочь мне завязать шнурки?
Пальцы Фрэнси заработали еще быстрее.
— Я сейчас уже освобожусь и помогу тебе, Джой.
— Конечно. Могу поспорить, что скоро ты и сам научишься делать это быстрее всех. — Ной склонился над малышом.
Малыш с рыжими кудрями и богатой россыпью веснушек на мордашке улыбнулся:
— Фрэнси говорит, что я должен почаще тренироваться, как и на катке.
— Она права. Если хочешь чего-то добиться, нужно много работать.
Но малыш уже отвлекся от своих шнурков и ткнул пальцем в галстук Ноя.
— А чего это вы так одеты? Не собираетесь кататься?
Ной покосился на Фрэнси. Кажется, она тоже ждала, что он ответит.
— Это моя рабочая одежда.
Глаза мальчишки округлились от удивления.
— Вы работаете здесь?
— Временно.
— И не собираетесь прокатиться?
Ной усмехнулся.
— В другой раз. — Он потрепал мальчика по плечу. — А ты развлекайся, малыш.
Уходя, Ной бросил на Фрэнси быстрый взгляд. Их глаза встретились, и сердце его сбилось с ритма, но она поспешно опустила голову.
Отругав себя за то, что, кажется, забывает о цели своего приезда, Ной отправился в офис. Ему очень хотелось понаблюдать за Фрэнси, увидеть ее в качестве тренера, но не стоит нервировать девушку. И тут же возразил сам себе: а с чего это ей нервничать? Ей ли привыкать к толпам зрителей? Хм, однако ничто в ее поведении не выдает избалованную вниманием и славой звезду. Интересно, а ей нравилось быть звездой?
Когда он уселся за стол Фрэнси, то не смог сдержать улыбку. С одной стороны он был уставлен коробочками с орешками в сахаре, карамелью и печеньем. Очевидно, Фрэнси — жуткая сластена. На другой стороне уместились шесть фотографий семейства Пикар — вся большая и шумная родня. За праздничным столом он успел услышать обрывки их бесед и понял, что в семействе царит полное взаимопонимание. Все они точно связаны одной пуповиной — то, чего у него никогда не было. Ему казалось, что он давно смирился с прошлым. Жизнь, которую вела его мать, заставила его очень рано повзрослеть, стать рассудительным и ответственным. Но визит к Пикарам вновь заставил ощутить душевную пустоту, которую он обычно заполнял работой. Однако за несколько последних лет, в особенности месяцев, — после неприятностей с Крэгом, — он понял, что успехи в бизнесе — лишь кратковременная и неравноценная замена тому, чем можно действительно заполнить эту брешь. Но чем же тогда? Пока что он мучительно искал ответ на этот вопрос.
