Не каждой матери дается талант любить своих детей. В тот день Флой окончательно смирилась с этим.
Четыре года спустя Элла удивила всех, выйдя замуж второй раз и бросив все ради такого же холодного, такого же амбициозного, как и она, человека – доктора Джеймса Рэйнальдса, нейрохирурга. Флой приехала на свадьбу, и, если бы она не увидела все своими глазами, она никогда не поверила бы в это.
Элла сделала мужа объектом своего обожания. Она то и дело целовала его, обнимала, ласкала и снова целовала. Теперь она жила только для этого мужчины, отдавая ему всю свою, неизвестно откуда взявшуюся, любовь и нежность.
Несколько секунд Флой молчала. Воспоминания жгли ее сердце. И вот теперь мама нанесла ей новый удар.
– Спасибо, – сказала она.
На том конце послышались короткие гудки.
Боже! Она так хотела купить этот канделябр! Так тебе и надо, раздраженно подумала она, слишком сильно хотеть вредно.
Ладно! У нее достаточно других забот. У нее дом в ужасном состоянии. Она взглянула на Клода. Он отставил в сторону свой молот, и теперь в руке у него была лопата, которой он интенсивно сгребал обломки стены в большую телегу.
Флой сузила глаза, как дикая кошка, и положила руки па бедра.
– Так вы не ответили мне, почему так рано начали ремонт.
Клод продолжал нагружать телегу, пока она не наполнилась доверху. Затем он медленно выпрямился и внимательно посмотрел на Флой своими синими глазами, совершенно спокойный, без малейшего намека на какой-либо мужской интерес по отношению к ней.
Неужели ей тогда только показалось?
– Я не думал, что двадцать четыре часа такая большая разница, – наконец произнес он.
Отбросив в сторону лопату, он взялся за ручки телеги и покатил ее к выходу. Мышцы сильных рук напряглись.
Флой отвернулась.
– Вы не представляете, как мне нужен был этот день перед тремя месяцами нескончаемого грохота и шума. А вы все испортили.
Клод провел рукой по мокрому лбу. Он выглядел усталым, был весь в поту и очень разгорячен.
– Да? А может быть, не я, а этот телефонный звонок все испортил?
Флой вспыхнула.
– Между прочим, подслушивать нехорошо, – заявила она строгим голосом учительницы.
– Я не подслушивал! – Замечание Флой его явно задело. – Но вы так кричали, что и мертвый услышал бы.
– Потому что вы долбили так, что я свой собственный голос не слышала. У меня голова даже заболела.
– Ах, извините! – язвительно произнес Клод. – Я вообще-то стену ломал не для своего развлечения. Я работаю, представьте себе! – В его голосе слышалось раздражение.
– Послушайте, я хочу, чтобы вы сейчас ушли и продолжили работу завтра.
– Вы, верно, шутите? – Клод мрачно посмотрел на нее, взял тележку и снова покатил ее к выходу.
– Нет. – Флой последовала за ним.
Клод остановился и сурово посмотрел на свою хозяйку.
– Я встал в семь, полтора часа ехал через весь город, чтобы начать ремонт вашего дома, а вы тут же выставляете меня.
– Извините, что так получилось, но в контракте все оговорено.
– Хорошо. – Он резко оттолкнул от себя телегу. – Как вам будет угодно, принцесса. Завтра так завтра. Но только не надо мне говорить завтра, что вашему высочеству опять нужен тихий день. Я не собираюсь и дальше откладывать работу.
– Мы начнем работу, как договорились. – Флой не понравилось, что он назвал ее принцессой. В его устах это прозвучало издевательски. – Только я лучше откликаюсь на Флой, чем на принцессу.
– Да? – Клод усмехнулся, вспомнив собственные слова. – Но капризны вы как настоящая принцесса. Думаете только о себе. Так всегда случается, когда мамочка с папочкой слишком опекают. Потом вырастают кисейные барышни. – Он с осуждением оглядел ее нежное кремовое платье, туфли на высоких каблучках, шляпку. – Мать с вас, наверное, пылинки сдувала. Тяжелее дамской сумочки, видать, ничего и не поднимали.
Словами о матери Клод, сам того не зная, задел Флой за живое. Она чуть не задохнулась от возмущения. Откуда у него такое неверное представление о ней? Из-за того, что она носит шляпку? Так разве она виновата в том, что у нее нежная кожа и на солнце она легко может обгореть? Принцесса! Она экономит каждый шиллинг, не может позволить себе снять даже самую маленькую комнатку на время ремонта в доме. Она вдруг вспомнила о навсегда потерянном для нее канделябре и почувствовала, как ее возмущение постепенно переходит в агрессию. Агрессию по отношению к деду, который, наверное, сидит сейчас на облаке и смеется над ней, к матери, которой лучше было бы ею не становиться. Нищенский банковский счет, вечное одиночество, Клод, считающий ее белоручкой…
Флой готова была разрыдаться, переполнявшие ее эмоции требовали выхода. Не поднимала ничего тяжелее дамской сумочки? Сейчас она ему покажет! Флой быстро нагнулась к молоту, схватили его двумя руками и (откуда только силы взялись?) со всего размаха ударила им по стене, которую Клод еще не трогал.
Казалось, весь дом задрожал. Сверху посыпалась старая штукатурка. Отбросив молот, Флой отряхнула руки, поправила шляпку и гордо вышла, оставив изумленного Клода переваривать увиденное.
Флой не знала, как хорошо за двадцать пять лет он научился скрывать свои эмоции и чувства. Иначе она бы не расстроилась, когда вместо страсти увидела на лице Клода лишь холодность и полное отсутствие интереса к ней. А вот опытный психолог за маской равнодушия легко мог бы разглядеть израненную душу, разбитые надежды, утраченные иллюзии и суровое решение больше никогда никого не впускать в свое сердце.
Но эта Флоренс Кларк, похоже, обладала какими-то магическими чарами. Когда их взгляды встретились, внутри вдруг стало тепло и тоскливо, как будто душа запросилась на волю, устав от груза льда, которым ее окутали сознательно, чтобы не чувствовать и не любить.
Клод нахмурился. Может быть, он просто устал? Тихо ругнувшись, он снова взялся за тележку. Что особенного в этой Флой? Конечно, она невольно привлекала своей чисто ирландской красотой. Бархатные карие глаза, рыжие, почти медные волосы, гибкое тело… К этим стройным ножкам падет любой мужчина. Но он-то не любой, раздраженно думал Клод. Во всяком случае, он точно не был идиотом. Флой – девушка аристократического воспитания. Расстроилась из-за какой-то ерунды. Подумаешь, не дали игрушку – что-то там перекупили!
– Мне бы твои проблемы, девочка! – произнес он вслух, хотя Флой уже давно ушла.
Все его будущее зависело от того, удастся ли ему подписать контракт с местными властями. Он знал, что мэр Ньюри ищет опытного мастера для ремонта сразу нескольких зданий государственных учреждений. Возможно, его кандидатурой заинтересуются. Клод по праву считал свою бригаду лучшей в городе. Судьба должна была, наконец, улыбнуться и ему. Он нутром чувствовал, что в его жизни начинают происходить изменения в лучшую сторону. И контракт с Флой Кларк – это первая ласточка его удачи. Два года изнурительной работы должны быть вознаграждены.
