Маша, не оборачиваясь и делая вид, что ничего не услышала, вышла и аккуратно закрыла за собой двери.
… Ольга Сорокина невзлюбила Машу Коробкову едва ли не с первого для учёбы в университете. Маша была лучшей студенткой в их группе и одной из самых сильных на потоке. Амбициозная Ольга ненавидела Машу за то, что той всё давалось слишком легко (по мнению Ольги). Просто такие люди, как Ольга, не очень понимают, что такое ежедневный наряжённый и кропотливый труд. Сама Ольга привыкла пользоваться другими методами.
Уже тогда, в восемнадцать лет, она добросовестно исполняла роль запасной жены у какого-то небедного человека. Однако это не мешало ей пускать в ход свои чары, если надо было получить у кого-то из преподавателей-мужчин нужную оценку. Естественно, это «работало» только с теми, кто сам готов был принять подобные «дары» от щедрой Оли.
Маша могла рассказать ещё пару-тройку историй, красноречиво отражающих характер и привычки Ольги, но в её планы не входили разоблачения. Могла рассказать, например, о том, как однажды Машу заперли в лаборантской перед защитой курсовой. К счастью, это было весной, а не зимой, и Маша выбралась через окно, спустившись со второго этажа.
А ещё Маша могла рассказать о том, что Ольга никогда не была замужем. Но Маша не знала о том, что Ольга лжёт, утверждая, будто она разведена. Да и не стала бы опускаться до сплетен. Она и так слишком много наговорила, к тому же, при детях.
Но Ольга не осталась в долгу. Вот, значит, где и с кем задержался Артём во вторник? Странно, но Маше совсем не хотелось плакать. В голове будто что-то переключилось, какой-то тумблер, и Маша поняла, что она никогда не станет ревновать Артёма к Сорокиной. Маша не была о себе слишком высокого мнения, совсем нет! Но именно об эту ситуацию мараться особенно не хотелось.
А ещё… А ещё Маша была очень благодарна Сорокиной.
— Та тётя плохая, — изрёк вдруг молчаливый Сёма, когда Маша кормила ребят обедом. — Я боялся её.
— Да, она злюка, — согласилась Ариша. — Папу рррругала. А на дядю Арррртёма смотрррела вот так, — Ариша прибавила глаза и исподлобья посмотрела на Машу.
— Ольга Анатольевна не злюка, и бояться её не надо. Она просто не очень умная и не очень счастливая.
— А как надо быть умной? — не унималась Ариша.
— Учиться, Ариша. Не только в школе и университете, а вообще учиться, по жизни. На собственных ошибках, например. Побольше общаться с приятными и умными людьми.
— А как надо быть счастливой, Маша?
— Надо, чтобы рядом с тобой всегда находились близкие люди, и чтобы они были счастливы.
— Тогда я счастливая! — воскликнула Ариша.
— Конечно. И умная.
— Маша, а почему у тебя нет деток?
— Будут, не переживай, Ариша. Я очень хочу, чтобы они были, и скоро они появятся, я чувствую.
… Артём и Павел услышали музыку, ещё когда Артём открывал двери в квартиру. Никто их не встретил в прихожей, потому что Маша, Ариша и Семён в гостиной разучивали движения какого-то весёлого и энергичного танца. Они попросту не услышали, как пришли Артём и Павел.
Павел, у которого, в прямом смысле слова, отвисла челюсть, застыл в дверях гостиной, глядя на Машу. Артём остановился рядом и пальцами поднял подбородок Павла, заставив закрыть рот.
— Паааапа! — Ариша первая заметила мужчин.
— Ну вот и дождались, — Маша выключила музыку и поправила растрепавшиеся волосы. — Ариша, скажи папе и дяде Артёму, пусть идут мыть руки. Будем чай пить.
— Да! — воскликнула Ариша. — Мы прррриготовили пиццу… ииии…
Ариша замолчала, пытаясь вспомнить, что же они ещё приготовили.
— … и открытый пирог с брусникой, — улыбнулась девочке Маша.
Глава 3
Поскольку Лиза должна была прилететь только под утро, гости особо домой не торопились.
— Маша, ты не забыла, что мы приглашены на уикенд к моему крёстному? — всё же не выдержал Артём.
— Прекрасно помню, Тёма. Как раз об этом хотела поговорить с тобой. Давай сегодня ты поедешь один, а я приеду завтра утром? В баню я не хожу, да и на развлечения меня сегодня вряд ли хватит.
— Что ж вы не предупредили, и мы тут пригрелись, сидим, — засуетился Паша. — Всё, ребята, по коням! Пока домой приедем, вам уже спать пора будет.
— Я всё равно не поеду сегодня, Паша, — успокоила его Маша. — Так что не нужно так поспешно ретироваться. Выйдете вместе с Тёмой. Сейчас, пиццу и пирог вам с собой соберу. Я сегодня всё равно уже не буду есть, а Тёму в гостях накормят.
— Маша, может, передумаешь? — нахмурился Артём. — Мы всегда приезжали вместе.
— Тёма, ты всё равно будешь до глубокой ночи отдыхать в мужской компании. А я… Прости, давно хотела сказать тебе, что мне не нравится надолго оставаться одной среди малознакомых людей.
Маша достала пергамент и фольгу, начала аккуратно заворачивать пиццу и пирог для Ариши и Сёмы.
— Ну что встал? Собирайся, — Павел легко толкнул в бок зависшего Артёма. — Неужели не понимаешь, что Маша сегодня устала? Она весь день с ребятами возилась, а ты хочешь, чтобы она ещё развлекала каких-то тётенек, пока ты набираешься с какими-то дяденьками. Мог бы и сам дома с Машей остаться, а поехать завтра.
— У жены крёстного сегодня день рождения, мы давно приглашены.
— Поезжай, Тёма, не переживай! Ты тоже устал за неделю, у вас сейчас аврал на работе. Тебе нужно расслабиться.
— Угу, — усмехнулся Павел. — На работе у нас сейчас аврал, это точно. «Така́ текучка, така́ текучка!»
Ариша рассмеялась, глядя на отца. Сёма уже клевал носом; наверняка готовился уснуть, едва сядет в машину.
Маша вышла на улицу, чтобы проводить Артёма и Павла с детьми. Пока Паша доставал детские кресла из машины Маши, Артём взял Машу за руки.
— Завтра нам нужно будет очень серьёзно поговорить, Маша!
— Конечно, Тёма, как скажешь. Считаешь, что нужно поговорить, значит, поговорим.
— А ты не считаешь, что нужно? — Артём, которого не отпускало какое-то мутное и тяжёлое предчувствие, внимательно посмотрел на Машу.
— Ты же знаешь, Тёмочка, я всегда считаю так, как считаешь ты.
— Мы готовы, — бодро сообщил Павел, и Артём нехотя выпустил руки Маши.
Вернувшись домой, Маша загрузила посудомоечную машину, приняла душ и легла спать. Она и вправду очень устала за этот день.
… Сжимая в руке флакон со специальным средством, Маша остановилась перед зеркалом. Её отражение ничуть не изменилось за прошедшие четыре дня, однако из зеркала на Машу смотрел совсем другой человек.
Она по-прежнему верила в лучшее и была полна ожиданий, однако ждала теперь от жизни совершенно другого. Маша брызнула из флакона на гладкую, словно ледяную, поверхность, и отражение исчезло, расплываясь.
Перед тем, как навсегда покинуть квартиру Артёма, в которой провела целых три года, Маша навела всюду идеальный порядок. Так же, как в собственных чувствах.
Маша не собиралась разговаривать с Артёмом. Даже письмо не собиралась оставлять. Разговаривать нужно тогда, когда ты надеешься изменить отношения с человеком, вывести их на другой уровень. Когда ты собираешься построить что-то новое на месте сломанного иди что-то починить.
Маше и Артёму рушить было нечего, а строить с нуля именно с Артёмом Маша больше не хотела. Она не обвиняла Артёма. Они оба виноваты в том, что их отношения изжили себя, не развиваясь.
Маша начала с хитрости, хотя в итоге перехитрила только саму себя. Артёма всё устраивало, и он не стремился ничего менять. Для него было очень удобным существующее положение вещей. Можно было сказать друг другу об этом, но теперь, после того, как Маша узнала, по какой причине Артём забыл о годовщине, она считала себя вправе ничего не объяснять. Уйти по-английски.
Маша знала, что после бани и ночных посиделок Артём проснётся не раньше, чем к часу дня, а то и позже, потому времени у неё достаточно.
В начале двенадцатого Маша отдала ключи от квартиры консьержу и вышла на улицу с двумя огромными сумками. Пока укладывала вещи в багажник, кто-то её окликнул. Обернувшись, Маша увидела Павла, который спешил к ней. В руках у Павла был огромный букет.
