class="p1">Она не понимает, как мне трудно.
Она могла бы сказать «нет» с самого начала, но ей хочется играть с нами.
Нам с Рóманом всегда нравились такие погони.
Но то, что она стала добычей, делает все это намного слаще.
Её борьба в моих руках, боже, одна мысль об этом заставляет мой член пульсировать.
У неё была и есть возможность сказать «зеленый» и прекратить это, но она этого не сделала.
Могу поспорить, что ее трусики прямо сейчас промокли насквозь.
Отступив назад, она остается на прежнем месте.
Как раз в этот момент Роман говорит:
— Сейчас самое время сказать свое «стоп-слово», мышонок.
Ее глаза встречаются с нами через плечо, когда маленькая негодница говорит
— Нет, спасибо. Думаю, я справлюсь. — Отталкиваясь от дерева и снова бежит.
Издав смешок, я смотрю на Рóмана, читая язык его тела.
Я вижу, что ему надоели игры, и в следующий раз, когда она попадётся, это будет последний раз.
Он кидает мне взгляд в сторону, кивая, что пора ловить нашего мышонка.
Пробираясь сквозь лес, легко догнать её.
Мы оба знаем этот лес как свои пять пальцев, даже в темноте.
Но помогает и то, что естественный свет луны слегка освещает лес.
Сигнализируя мне издалека, мы обходим её кругом, Рóман готов поймать ее на этот раз.
Когда она стремительно бегает влево вокруг дерева, он хватает её.
Грубо прижимая её к дереву.
Ее изящный ротик снова приоткрывается.
— Ты знаешь, я вроде как начинаю привыкать ко всему этому.
Смешок слетает с моих губ, когда она поворачивается. Рóман не дает ей шанса, прежде чем прижимает её лицо к дереву.
— А, так это ты, Эйс, а это значит, что тот, у кого хватка гориллы на мне, Рóман.
Рука Рóмана с силой опускается, шлепая ее по заднице в ответ на ее слова.
Шок, написанный на ее лице, заставляет меня смеяться сильнее.
— А ты думала, что должно было случиться, Солнышко?
Она поворачивает лицо в другую сторону, чтобы бросить взгляд на Рóмана, её следующие слова полны злости:
— Ты не можешь просто отшлепать меня, когда захочешь. К тому же это не заставит меня замолчать.
Теперь тот, кто посмеивается — Рóман:
— Вот в чём дело, мышонок, что мы можем. Пока ты не используешь стоп-слово, всё возможно. И ты можешь использовать свой восхитительный рот сколько угодно, потому что, через несколько секунд, он будет заполнен.
Это именно то, что заставляет её замолчать.
Она возбуждена, ее дыхание участилось, и не от бега.
Желая дать ей последний шанс, я говорю ей
— Последний шанс, Солнышко, хочешь уйти?
Она снова поворачивает голову, в ее глазах пляшет тепло.
— Нет, я хочу этого. Я хочу вас обоих.
Улыбка растекается по моим губам, я отвечаю:
— Хорошо, солнышко. Ты сама напросилась.
Хватка Рóмана все еще на ее талии, когда он поворачивает ее спиной к себе. Я подхожу, зажимая ее между нами.
Мой рот приникает к ее губам, атакуя их грубым животным поцелуем. Ловлю вырвавшийся у нее стон.
Ее губы автоматически открываются предлагая войти моему языку, что бы сразу же столкнуться с ее языком.
Руки Рóмана скользят с ее бедер под свитер, задирая его, поднимая его вверх.
Скользя по её груди, одна рука щиплет её сосок, в то время как другая крепко держит её за шею, слегка сжимая её дыхательные пути.
Не сводя с меня глаз, он командует:
— Проверь, насколько мокрая наша девочка.
Одарив ее игривой улыбкой, я отвечаю ему:
— Тебе не нужно повторять мне дважды.
Мои руки находят пуговицу на ее джинсах, расстёгивают её и стягивают вниз до середины бедра, чтобы дать себе пространство для игры.
Рóман
Эйс бросает на меня взгляд, и на его губах появляется греховная улыбка:
— Похоже, наша девочка не носит трусиков.
Она всхлипывает от его слов. Моя рука слегка сжимает её горло.
— Это правда, мышонок? Ты собиралась сегодня вечером трахнуться?
Она не отвечает, ее дыхание становится более прерывистым.
Ущипнув ее за сосок, она издает крик, когда я говорю ей:
— Я задал тебе вопрос, мышонок, и жду ответа.
Она всхлипывает, когда я не ослабляю прикосновения к ее соску.
— Нет. Я просто никогда не надеваю трусики на вечеринки.
От ее признания мой член становится еще тверже, хотя я думал что это не возможно.
Мои следующие слова обращены к Эйс:
— Как насчет того, чтобы вознаградить нашу девочку за ответ.
Скользя рукой еще немного вверх по ее горлу, я поворачиваю ее голову, чтобы завладеть ее ртом своим, как раз в тот момент, когда Эйс вводит два пальца в ее сладкую киску.
Мой поцелуй заглушает ее крик, и Эйс продолжает в том же темпе входить и выходить из нее. Отрываясь от поцелуя, я говорю Эйсу остановиться.
Не знаю, как ему, но мне нужно почувствовать ее.
Эта маленькая игра в кошки — мышки продолжалась слишком долго.
Переместив руки обратно на её бёдра, я опускаю их ниже, стягивая её джинсы так, чтобы они сползли и собрались у неё в щиколотках.
Это облегчает управление её движениями по моему усмотрению.
Наклоняя её, я толкаю, пока она не оказывается на четвереньках на земле под нами. Следуя моему примеру, Эйс опускается на её уровень.
Нетерпеливая малышка тянется к джинсам Эйса, пытаясь освободить его.
Такая хорошая маленькая шлюшка.
Поскольку ее внимание сосредоточено на нем, я высвобождаюсь, не давая ей возможности осознать все.
Мой кончик дразнит ее вход, заставляя ее ахнуть, когда я вхожу в нее одним быстрым толчком.
Несмотря на мой грубый подход, она такая влажная для нас, что я легко вхожу в нее, когда ее маленькая тугая киска прижимается ко мне.
Эйс берет член в руку, поглаживая себя несколько раз, прежде чем войти в ее рот, нашу маленькую мышку слегка тошнит, когда она изо всех сил пытается вобрать его член себе в горло.
Ее ротик и киска готовы и горят желанием доставить нам удовольствие.
От моей хватки на ее бедрах останутся синяки. Но по тому, как ее жар обжигает меня, я знаю, что ей это нравится.
Мои бедра толкаются, когда ее киска поглощает мою длину.
Движения Эйса в её рту начинают совпадать с моими, из-за чего она немного давится. Он замедляется, давая ей секунду, чтобы привыкнуть к нему.
— Какая хорошая маленькая шлюшка со спермой. Ты так стремишься доставить нам удовольствие, не правда ли, мышонок.
Она стонет от моих слов, слишком занятая, чтобы
