глаз.
— Алёна, давай я посмотрю! — попросила я её.
— Уверена, что хочешь это видеть? — лишь горько усмехнулась она в ответ, и я кивнула головой:
— Ну конечно, надо посмотреть, что эта сволочь сделала с тобой!
— Хорошо, — ответила подруга, убрав руку от лица, и моему взору предстал огромный фиолетовый фингал, вокруг уже заплывшего глаза, расползшийся, как тёмная чернильная лужа на пол-лица.
— Да как он только мог?! — возмутилась я, когда увидела, что сделал Алёнин муж с её нежным тонким личиком. — Поехали скорее в полицию! Он обязательно должен за это ответить! Пока можно пройти судмедэкспертизу, и на тебе видны следы побоев, — стала уговаривать я свою подругу, но она лишь горько усмехнулась в ответ.
— Ты же отлично знаешь, что всё это бесполезно. У него везде есть завязки. И как бы меня ни к чему не пришили. Ещё и наркотики какие-нибудь подкинут, зачем я буду с ним связываться! — испуганно начала отнекиваться она.
— Ну хорошо, — я не хотела давить на Алёну в тот момент, прекрасно понимаю, что она только что пережила. — Но ты должна, просто обязана, уйти от него! — продолжала я гнуть свою линию. Я уже попросту опасалась за её жизнь. Ей точно нельзя было находиться с ним в одном доме!
— Да, совершенно согласна с тобой, но куда я пойду? — обречённо спросила меня Алёна, понуро опустив плечи.
И я, даже не задумываясь, выпалила в ответ:
— Ты можешь пожить пока у нас Колей! — и я была безумно благодарна своему идеальному мужу, который только утвердительно кивнул в ответ на моё предложение. Какая же я была наивная идиотка! Как я могла вообще знать, чем это всё обернётся!
— Конечно, поживи пока у нас, места много, — подтвердил Коля мои слова, и я была счастлива, что мой милый добрый Коля поддержал меня и мою лучшую подругу! — Тем более, ты же знаешь, сколько у нас места, — грустно вздохнул он, и моё сердце сжалось от боли: я прекрасна поняла, на что он намекал… Когда-то мы с Колей мечтали о большой семье и как минимум двоих ребятишках, но с этим у нас так и не сложилось…
И хотя у нас успешный процветающий бизнес, огромный двухэтажный дом, в нём никогда не раздастся радостный детский смех… Хотя я всё ещё продолжала лелеять надежду… Мне ведь ещё нет и сорока…
И даже после всех этих миллионов попыток ЭКО, заговоров у знахарок и лечения у знаменитых врачей, которые мне так и не помогли, я всё равно ещё надеялась в душе, что мои молитвы будут когда-нибудь услышаны. Обо всём этом я с грустью размышляла, когда мы забирали Алёну из кафе и везли к нам домой. И моё сердце сжималось от боли и злости на её мужа, когда я видела, как она стыдливо прикрывала свой подбитый глаз рукой перед моим мужем. И я даже представить себе не могла, как бы я могла оказаться от неё и бросить в трудную минуту!
— Может быть, всё-таки поедем в полицию? — ещё раз в надежде, что она согласится, предложила я, но Алёна лишь помотала головой в ответ, и я просто отстала от неё на тот день.
Я была всегда твёрдо уверена, что все эти свидетельские показания и расспросы в полиции крайне малоприятная процедура для человека, который только что пережил домашнее насилие, поэтому и не имела права требовать от жертвы домашнего насилия слепой готовности бежать в полицейский участок. Ей ведь и так несладко пришлось.
Ну ничего, — думала я про себя, — пусть она поживёт пока у нас, немножко оклемается, согреется, придёт в себя, и потом мы уже решим, что делать дальше.
Делить Алёне со своим мужем, как я понимала, всё равно было особо нечего: они жили в маленькой однушке, которая досталась её мужу Виталику ещё от бабушки. С тех пор, со времён своей свадьбы они так и не обзавелись никаким особо имуществом, впрочем, как и детьми. Хотя в случае с моей подругой это можно даже было считать удачей: ну какой из монстра-Виталика мог бы получиться отец? Такой же, как и муж? Постоянно избивающий и издевающийся над собственными детьми?!
Когда мы приехали домой, я выделила Алёне самую просторную и уютную спальню для гостей на втором этаже, а наша помощница по хозяйству Галя застелила ей свежую постель с ароматом лаванды, пока я готовила для подруги тёплую ванну с травами и солью. Ей определённо нужно было расслабиться и успокоиться! И я отдала ей свою любимую фланелевую пижаму. Ей ведь так нужно было тепло!
— Ну вот всё и готово. Расслабляйся. Тебе надо отдохнуть, — с улыбкой сказала я Алёне, собираясь уже уходить. — Не стесняйся спросить, если тебе что-нибудь понадобится, — добавила я на прощание.
Я уже закрывала за собой дверь, как услышала тихий Алёнин голос за спиной:
— Илона, подожди! — и я остановилась в проёме, а моя лучшая подруга посмотрела на меня своими бездонными голубыми, как горные озёра, глазами. — Спасибо! — прошептала она мне пересохшими от горя и слёз губами, — я этого никогда не забуду…
— Ты же моя лучшая подруга! — с улыбкой ответила я. — Не бери ничего в голову. Ты мне ничего не должна. И на моём месте ты бы поступила точно так же! — и вышла в коридор.
И теперь все эти воспоминания пылают в моём сердце бешеным пламенем. Какая я была дура. Какая идиотка! Ведь даже тогда она уже готовилась мне всадить нож в спину? Но как?!
В тот день Алёна так и не спустилась к нам с Колей на ужин, хотя мы очень ждали её. Я отправила к ней в комнату нашу верную помощницу Галю с подносом с едой, который остался практически нетронутым. Я и даже не могла себе представить, когда же моя подруга снова придёт в себя после пережитого. По крайней мере, до этого случая Виталик просто ограничивался пощёчиной, толкал её, но не оставлял по крайней мере на теле синяков и увечий.
В том, что он часто и жестоко насиловал Алёну, не приходилось даже сомневаться по её редким намёкам и обрывкам фраз, но я и не требовала от своей лучшей подруги подробного отчёта
