Сайт, сделанный Михаэлем, превратился в какой-то маленький мир. Можно было приглашать туда друзей и заводить новые знакомства, можно было показывать людям свои работы и слышать их мнение. Джина чувствовала, что живет там… Отчасти. Когда не работает.
Первое, что она нашла в своем почтовом ящике, – это было письмо с пометкой «От Альберта Ридли». У Джины потемнело в глазах. Как?!
Как это возможно? Как он ее нашел? Зачем?!!
Волна радости затопила ее. Она понимала, что радоваться еще рано, что, может быть, ее ждет куча гадостей или сухое деловое сообщение… Может быть все! Но то, что Альберт таким образом протянул ей руку и, Джина чувствовала, снова ворвался в ее жизнь, будто не уходил, – это было счастье.
Вот он, недостающий фрагмент мозаики. Вот она, обретенная частичка счастья!
Джина с трудом справилась с собой и открыла письмо.
«Джина, я бы очень хотел и осмелюсь написать: дорогая Джина!
Не знаю, что ты почувствуешь, получив это письмо. Но я могу рассказать тебе, что почувствовал сегодня, когда увидел твою работу и открыл твою страницу в Сети.
Я не могу быть уверенным в том, что заставило тебя, не сказав мне ни слова, уехать из отеля. Я, наверное, догадываюсь. Но могу и ошибаться. Мне стало очень больно. То, что между нами было, не сравнимо ни с чем, что я пережил прежде. Наша ночь в домике – необдуманная, неожиданная, но от этого не менее прекрасная. Я сказал тебе правду: никто другой не дал бы мне столько счастья. Ты удивительная женщина, Джина, и ты стала мне очень дорога. Я боялся тебя обидеть, но хотел иметь с тобой будущее. Я очень испугался, что его нет. Еще больше я испугался, что ты воспримешь случившееся как ошибку, в то время как для меня оно было почти сказкой.
Ни к одной женщине, Джина, я не испытывал таких чувств.
Я очень хочу увидеться с тобой. Ведь оно может быть, что бы ты ни говорила, что бы ты ни думала, оно может быть, наше будущее. Бывает, что люди проживают вместе целую жизнь, но не любят друг друга. А бывает, что встречаются только на неделю, но эта неделя стоит всей жизни. Любовь – это не та штука, Джина, которую можно променять на спокойствие, на привычку, на благополучие. Мне даже кажется, что если на одну чашу весов положить любовь, то целого мира будет мало, чтобы перевесить ее.
Я надеюсь на встречу с тобой. У меня есть несколько слов, которые я хочу сказать тебе лично.
И еще: я солгал тебе только однажды: на самом деле это я организовал «Новую драму». Прости, если сможешь, это действительно важно, но ты задала этот вопрос прежде, чем я узнал тебя.
Ты талантливейшая художница.
Твой Альберт Ридли...»
И номер нью-йоркского телефона.
Джина вытерла слезы. Слезы счастья. Неужели и для нее в этом мире есть настоящая любовь? Все-таки – судьба?
Порывисто, словно боясь что-то взвешивать, обдумывать, решать, Джина схватила телефонную трубку и, с трудом попадая пальцами по нужным кнопкам, набрала номер.
– Алло. – Это был его голос, сухой и хрипловатый чуть больше, чем обычно.
Чем обычно… Как странно.
– Добрый вечер. Это…
– Джина?!
– Да. Здравствуй, Альберт.
– Какое счастье!.. – Он задохнулся от восторга.
– Ну я пока не уверена, – улыбнулась Джина. Хотя уже знала, что так оно и есть.
Это было самое счастливое Рождество в их жизни. Точнее первый из всех счастливых праздников…
Джина и Альберт сидели на полу в музыкальной комнате у ее родителей. Позади них высилась гора подарков. Их это не интересовало. Они целовались, забыв обо всем на свете, и вовсе не чувствовали себя школьниками. Джина исхитрилась и выскользнула из его объятий.
– Сколько можно, – рассмеялась она, – давай общаться!
– Давай, – подозрительно легко согласился Альберт и осторожно начал подбираться к ней поближе.
– Подожди, разве тебе не хочется получить свой подарок?
– Хм… Я думаю, я его уже получил.
– Не этот!
– А какой?
Джина вытащила большой и плоский прямоугольный сверток:
– Вот этот.
Альберт взволнованно посмотрел на нее:
– Можно? – Он уже предчувствовал, что найдет там нечто потрясающее и бесценное.
– Конечно.
Это была она, «Бархатная ваза». Джине удалось передать все, что было возможно в веществе.
– Это ты? – спросил Альберт.
– Конечно, рисовала я, – с гордостью сказала Джина.
– Нет… У меня такое чувство, будто это – ты. Неразгаданная тайна бытия.
– У тебя впереди сколько захочешь времени, разгадывай, – улыбнулась Джина.
– Да… – Он все еще не мог отвести взгляда от картины.
– Ты вернешься в театр? – задала она вопрос, который, оказывается, давно болел у нее в груди.
– Да. Наверное, я сделал все, что мог сделать для театра, не имея любви. Но теперь…
– Теперь поцелуй меня, – счастливо улыбнулась Джина.
Она еще не знала, что во внутреннем кармане пиджака у Альберта лежит ее кольцо.
