Она проводила их взглядом и поспешила к Мартину, который как раз расплачивался за купленные вещи. Вспоминая изумленные лица сестры и Ника, Джейн даже немного успокоилась: теперь по крайней мере их представления о ней не будут столь упрощенно-наивными. Мартин взял ее под руку и начал пробиваться сквозь толпу к ближайшему выходу со странной настойчивостью.
– Мы что – куда-то спешим? – поинтересовалась Джейн.
– В некотором роде. Мне кажется нам давно следовало поговорить.
– О чем же?
– О многом.
– Например?
– О миссис Джейн Эйкерс.
Джейн всю скрутило.
– А что с ней?
– Именно это я и хочу знать.
– До чего же скучная тема. Я бы предпочла поговорить о мистере Мартине Бенфорде.
– В таком случае у нас есть прекрасный повод обменяться информацией. Давай условимся: двадцать вопросов твоих – двадцать моих.
– А что, если ты задашь вопрос, на который я не захочу отвечать?
– Тогда ты пропустишь его. Но всего можно будет пропустить не более пяти вопросов. Идет?
– Я могу солгать.
– Но и я тоже.
– В чем тогда смысл?
Мартин улыбнулся.
– Я пойму, когда ты солжешь.
Джейн опешила.
– Это каким же образом?
– Потому что я долго учился распознавать ложь. Это моя работа.
– Мне кажется, это нечестно. Лучше давай поклянемся говорить друг другу правду или пропускать вопрос.
– По рукам. Кстати, нет ли у тебя с собой Библии?
– Очень смешно.
– Я не сказал ничего смешного.
– Тогда поехали домой, в библиотеке наверняка есть. По-моему, я видела ее, когда вытирала пыль.
– Отлично. Когда вернемся, поклянемся на ней и начнем задавать вопросы.
– А если сперва перекусить? Я голодна.
Его быстрый взгляд заставил сердце Джейн забиться с новой силой.
– Я тоже. Давай-ка подумаем… Хорошо, тогда мы полакомимся друг другом, а уже затем приступим к вопросам.
– Но я… я не имела в виду…
– Закрой рот, женщина. Муха влетит.
– Ты удовлетворен? – спросила Джейн с вызовом. – Или предпочитаешь, чтобы я села за письменный стол, а ты направишь мне лампу в лицо? Так, кажется, вели допрос эсесовцы. Конечно, они не предлагали своим жертвам клясться на Библии, зато всегда держали наготове особые щипцы для пальчиков.
Мартин ничего не ответил. Они сидели друг против друга, но Мартин разместился на старинном огромном кресле и сейчас смотрел на Джейн сверху вниз. Он вообще выглядел намного более расслабленным, нежели она, возможно, потому, что был одет в новый роскошный купальный халат, а Джейн, перед тем как подняться наверх, не нашла ничего лучшего, как опять облачиться в старые джинсы и блузку.
Чем больше они занимались любовью, тем более зажатой она чувствовала себя после, и мысль об этом не давала ей покоя. В спальне власть попеременно переходила от одного к другому, оба знали это. И хотя всего час назад Джейн с удовольствием подчинялась любой прихоти Мартина, сейчас ее била нервная дрожь.
На этот раз он взял Джейн с собой в ад и обратно. Она умоляла поскорее избавить ее от сладостного мучения, но Мартин не спешил, растягивал любовную пытку. Собрав всю свою мужскую силу, он повелевал изнемогавшей в его объятиях женщиной, контролировал каждое ее движение и те редкие мгновения, когда наступало полное расслабление. Такое поведение и распаляло, и пугало Джейн, особенно когда она внезапно обнаружила, что словно парит в пространстве, без единой мысли в голове, готовая на любую прихоть любовника.
Никогда прежде Джейн не ощущала ничего подобного, и теперь мысль о бездарно потерянных годах вызывала приступ отчаяния. Боб заставлял ее делать все, что хотел, играя на ее страхе. Мартин почти достиг того же, используя страсть. Она бы не возражала полностью доверить свое тело мужчине, который бы действительно любил и оберегал ее. Но в случае с Мартином не было ни того, ни другого. Джейн боялась, что он может подвигнуть ее на все более и более непристойные забавы – и как раз тогда, когда ее мысли будут полностью заняты совсем другим.
Подобная перспектива заставила ее содрогнуться.
– С тобой все в порядке, Джейн?
Теплое участие, промелькнувшее в его голосе, принесло временное облегчение. Мартин не любил, но все же заботился о ней, хотя и на свой манер. Иначе зачем ему сидеть сейчас напротив и задавать вопросы о ней самой?
Или это всего лишь проявление банального любопытства, привычка не оставлять вопросы без ответов? Его Стивен Мак-Кой, вцепившись в очередную загадку, не отставал от нее, как собака от любимой косточки. Вероятно, и его создатель той же породы.
– Почему ты не отвечаешь мне, – внезапно взорвался Мартин, – а только улыбаешься загадочно, как Мона Лиза? Боже, ты иногда сводишь меня с ума!
Удивленная неожиданным выпадом, Джейн тем не менее совсем не собиралась оправдываться. Она дала себе зарок: никогда больше не реагировать на мужской рык, дрожа, как серая мышка.
– Извини, – произнесла она безо всякого выражения. – Я задумалась о своем.
– Великолепно! Рад видеть, как ты увлеченно это делаешь. А мне-то казалось, тебе интересно хоть немного узнать о мужчине, с которым спишь. Или ты предпочитаешь держать своих любовников на безопасном расстоянии и вышвыривать их вон, как только они переступят твою незримую черту?
– Это и есть вопрос номер один, Мартин? – перебила его Джейн ледяным тоном.
– Нет уж, черта с два!
– Отлично, значит, я могу не отвечать.
– Сука!
– Еще один раз услышу в свой адрес нечто подобное, – произнесла Джейн, стиснув зубы, – и ты, милый мой, вылетишь отсюда, независимо от того, истекла неделя или нет.
Несколько мгновений они молча мерили друг друга взглядами. Мартин первым пошел на примирение:
– Ты права. Прости, пожалуйста. Это было несправедливо и совсем не по-джентльменски с моей стороны.
Не по-джентльменски? Она не ослышалась? Джейн не помнила, чтобы это слово хоть раз произнес современный мужчина. Что доказывало очевидную современность Мартина, причем во многих отношениях. К нему удачно подошло бы прозвище «накрахмаленный воротничок». Если бы Джейн не прочитала ранее его роман и не заглянула в темную кладовую его души, видимо противоречия его личности, вероятно, свели бы ее с ума.
– Думаю, нам следует поскорее начать, – произнесла она сухо. – Кто первый?
– Полагаю, ты.
– Почему я? Только из-за того, что ты обожаешь оставлять за собой последнее слово?
– Да, поэтому. Это был вопрос номер один, не так ли? – В его голосе звучал неприкрытый сарказм.
Это слишком, решила Джейн, даже если принять во внимание недавние извинения.
Их глаза сцепились в схватке – пламенеющие черные против сверкающих зеленых.
