Удивленная его обвинением в простодушии — она всегда считала себя умной девушкой, — Джулия в сердцах воскликнула:
— Какое право вы имеете контролировать мои действия?
— Приказ вашего дедушки.
— Но… но… — Она запнулась, чувствуя, что зашла в тупик. — Но почему он был против? Ги сказал, что дедушка сам хочет выдать меня замуж за него, что мы последние в роду… и тому подобная ерунда, чему дедушка придает большое значение, в отличие от меня.
— Месье Боссэ абсолютно прав, — строго заметил Арман. — Семья важнее всего, особенно для француза. Боссэ — одна из немногих древних фамилий, и нельзя дать ей угаснуть. Я согласен с вашим дедушкой, а вы почему-то отказываетесь его понять. — Говоря это, Арман не смотрел на Джулию.
— Кажется, вас самого не очень-то беспокоит сохранение рода… — раздраженно начала девушка и в замешательстве осеклась, вспомнив, что у Армана вообще нет семьи. — Простите, — пробормотала она.
— Не извиняйтесь, мадемуазель, напоминая мне, что я незаконнорожденный, никогда не знал отца и потерял мать, — с горечью сказал он. — Мне нечего предложить будущей жене, кроме чужого имени.
— О, чепуха! — насмешливо возразила Джулия, обиженная тем, что он поддержал планы ее замужества с Ги, хотя знала, что глупо ждать от него возражений. — Это только предлог, чтобы избежать брака. — Не говорила ли ей Дениза, что этот мужчина никогда не женится, что его нельзя приручить — как море, как ветер? — Пока вы не найдете женщину, у которой будет что предложить вам, предпочтительно землю, которую вы так любите и считаете очень важной. Но вы никогда не женитесь на таких бедных девушках, как Дениза или я.
Арман стремительно, как атакующая змея, схватил Джулию за плечи и встряхнул.
— Не искушайте меня, — процедил он сквозь зубы. — Или вы хотите, чтобы я продемонстрировал, как обращаюсь с женщинами, на которых не собираюсь жениться? Не была ли прошлая ночь уроком для вас? — Он отпустил ее и отвернулся.
— Вы жестокий человек, — выкрикнула Джулия, — бессердечный цыганский зверь!
Он повернул голову, его глаза метали молнии.
— Может, я и жестокий человек, но, к вашему сведению, цыган — это оскорбительное выражение. Никогда больше не называйте меня так!
Джулия испуганно притихла. Арман первый нарушил молчание, и его голос был на удивление спокоен.
— Если месье Боссэ и надеется, что вы все-таки выйдете замуж за Ги, то только потому, что этот союз разрешит все его проблемы. Надежная жена, принадлежащая к древнему роду, может изменить к лучшему юного Кордэ. Но месье Боссэ ничего не знал о попытке своего племянника скомпрометировать вас. Он презирает такие выходки. Когда месье обнаружил, куда вы уехали и с кем, он был очень обеспокоен и послал меня привезти вас домой. Я уже говорил вам об этом.
— Да, говорили, но я лелеяла надежду, что вы будете беспокоиться обо мне.
Он бросил на нее долгий загадочный взгляд:
— Я должен о вас беспокоиться?
Джулия сделала последнюю попытку сломать барьер равнодушия, которым этот человек отгородился от нее.
— Да, если вы мне действительно друг, — сказала она с мольбой в голосе. — Вы же пообещали мне, когда я перевязывала вашу руку, что будете мне другом.
— Я никогда не смогу стать вашим другом, Джулия, — решительно ответил Арман, опустив глаза. — Это совершенно невозможно.
Он завел мотор, и джип устремился вперед. Джулия скользила невидящим взглядом по плоской равнине, которую они пересекали. Поля были засеяны лавандой, местные жители давили из нее масло и продавали парфюмерным фабрикам. Волна опьяняющего аромата ворвалась в открытое окно автомобиля — того самого аромата, что исходил от платка Армана в тот день, когда он принял ее предложение дружбы, от которого сегодня отрекся. Она подумала, что запах лаванды будет всегда напоминать ей об этом мучительном моменте. Арман не только отверг ее любовь, но отказался и от ее дружбы. Мотылек пролетел слишком близко к пламени свечи и опалил свои крылья. Но свеча как ни в чем не бывало продолжает гореть, не замечая страданий неосторожного мотылька. Джулия сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Она так много могла ему дать, а он ничего не просит и никогда не примет.
— За всю свою жизнь я никого так сильно не ненавидела, как вас, — пробормотала она, стараясь унять дрожь.
Арман ничего не ответил, и они закончили свое путешествие в полном молчании.
Арман подрулил прямо к входной двери, и навстречу им выбежала Марта. Она любила Джулию, несмотря на свой суровый характер. Наряд Джулии на вечеринке поверг ее в шок, но пожилая женщина быстро пришла в себя, грустно сказав своим помощницам, что, наверное, она слишком стара, чтобы свыкнуться с манерами нового поколения. Сейчас Марта глядела на Джулию с испугом:
— Ma pauvre[44], что с вами случилось?
— Ничего, что нельзя было бы излечить хорошим отдыхом, — ответил за нее Арман. — Месье Кордэ вернулся?
— Да, он сейчас у хозяина.
Марта сообщила Арману, что его ждут на окраине Мас — несколько быков отбились от стада, увязавшись за соседскими коровами, и пастухи не могут их вернуть.
— Я поеду туда, как только переоденусь, — отозвался Арман.
— Но, месье, ваш ленч…
— Сделай мне пару бутербродов, я не буду ждать ленча.
Он ушел даже не взглянув на Джулию. Марта вздохнула:
— Еда уже готова, осталось только подать.
— Можно мне поесть наверху? — спросила Джулия. — Если это вас не очень затруднит… Мне понадобится время, чтобы привести себя в порядок, а я не хочу заставлять остальных ждать.
Джулия не хотела сейчас встречаться с Ги и Денизой. Ей надо было прийти в себя после поездки и разговора с Арманом. Марта вздохнула с облегчением.
— Хорошая мысль, — улыбнулась она.
Джулию удивила проницательность этой женщины. Видимо, она о многом догадывалась. Марта начала предлагать ей на выбор еду, и Джулия попыталась проявить интерес, хотя чувствовала крайнее безразличие к пище. Однако, когда Марта принесла соблазнительно пахнувшие блюда на подносе, она обнаружила, что все-таки голодна. Она ведь ничего не ела после ужина с Ги.
Марта задержалась в комнате, сочувственно глядя на жующую Джулию и, очевидно, желая услышать о ее приключениях. Но девушка была не расположена говорить об этом сейчас.
— В этом доме вам не очень-то легко, — заметила Марта. — Так много мужчин, и нет матери, которая могла бы посоветовать, как себя вести.
— У меня замечательная мачеха, — возразила Джулия, — и я хотела бы, чтобы она была рядом.
