— К этому самому, — охотно ответила она, целуя его. — Как жаль, Ларри, что предложенное тобой решение моей проблемы оказалось неэффективным…
Лоренс чуть отклонился назад, чтобы она могла видеть его счастливую улыбку.
— Кто сказал, милая, что оно оказалось неэффективным? Разве я не уложил тебя в постель? Куда и хотел. На следующие сто лет, ты сказала?
— Или дольше, — с нежностью откликнулась она.
— Пусть будет дольше! — И Лоренс впился в ее сладкие губы.
Минуло шесть лет.
Праздновали день рождения Алекса. Лоренс сидел, посмеиваясь над бесхитростными ужимками братьев Джонсонов и подкидывая на коленях свою двухлетнюю дочку Лолли. Ее брат-близнец Гарри играл у его ног. Мэри Луиза стояла, прижавшись к его плечу.
Отец заговорщически шепнул Мэри на ушко, что в соседней комнате есть шоколадный торт и ей лучше поспешить, пока его не съели ее дядьки.
Мэри хихикнула, поцеловала его и выбежала из столовой.
Лоренс улыбнулся сидевшей рядом жене. Он не жалел, что открыл свой филиал в Бухте Радости и вел свое дело в основном отсюда, поскольку полюбил этот городок, подаривший ему любимую женщину.
— Ты такая красивая, когда в интересном положении.
Алберта в изумлении распахнула свои глазища и спросила:
— Как ты узнал, что я в положении? Я только собиралась обрадовать тебя.
Лоренс тряхнул головой и улыбнулся еще шире.
— Всего и дел, что заглянуть тебе в глаза и припомнить то особое свечение, которое появляется в них, когда в тебе теплится новая жизнь. Знаешь, любовь моя, ты действительно светишься.
— Ты не против? После того, как получил троих детей в столь короткий срок? — поинтересовалась Алберта. Его ведь когда-то устраивала жизнь в одиночестве…
— Уж не думаешь ли ты, что дети мне в тягость? — спросил он и поцеловал Лолли в щечку.
Девочка что-то заворковала, когда Лоренс передал ее оказавшемуся поблизости дяде. Потом подхватил Гарри и посадил его на руки тете Гвен. Взял под руку жену и, прижимая к себе, повел ее к двери.
— И куда мы направляемся? — с лукавой усмешкой спросила Алберта.
— Уединимся где-нибудь, — шепнул Лоренс ей на ушко. — Там, где я смогу наконец воспользоваться результатом поедания твоих возбуждающих блюд. Кстати, как насчет рагу из сосновых шишек? Знаешь, ты так и не приготовила их ни разу.
Алберта расхохоталась.
— Ларри, до сих пор они были нам вроде ни к чему.
— Гм, — усмехнулся он. — Действительно.
— И все же, — решила она подразнить мужа, — мы обычно ведем себя прилично. Мы ведь на празднике.
— Так ты не желаешь уединиться со мной? — Лоренс остановился и обнял ее.
— Ммм, — промычала Алберта, когда его губы прикоснулись к ее щеке. — Я просто умираю, как хочу оказаться с тобой наедине!
— Вот и ладушки! — Он улыбался, касаясь губами ее кожи. — А я просто умираю, как хочу объясниться в своих чувствах к тебе. Вот тебя интересовало, не против ли я такого количества детей, не возражаю ли против твоей новой беременности. Как человек действия, милая моя, я посчитал необходимым показать тебе, до какой степени я «за». Я люблю тебя, мой ангел, и стройненькой, и растущей в размерах, когда ты носишь наших детей, — заверил он жену и провел ладонью по ее пока еще плоскому животу.
Алберта трепетала в объятиях мужа. Обвив его шею руками и поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. Сначала нежно, потом все неистовее, устраивая пиршество из его губ.
Лоренс застонал от наслаждения, возвращая ей поцелуй и еще крепче прижимая ее к своей груди.
— Здесь не так уж уединенно, — прошептала она, когда они разомкнули губы, чтобы отдышаться.
Они оглянулись — семейство в полном составе с интересом наблюдало за ними.
— Что ж, — усмехнулся Лоренс, — наша тайна раскрыта. Все теперь знают, что мы любим друг друга.
Алберта с нежностью провела пальцами по его подбородку, потом повернулась, давая ему возможность обнять ее сзади. Их руки сошлись на ее животе.
— Ладно, — шепнул Лоренс в заалевшее ушко Алберты. — Я тебе докажу это позже.
Этой ночью, укладывая жену в постель и страстно целуя ее, Лоренс выполнил свое обещание.
— Величайшее счастье на свете — это быть с тобой, мой ангел, — шептал он, медленно проникая в самое сокровенное.
Алберта затрепетала.
— Быть с тобой одним целым — это и есть рай, — простонала она, переплетая руки на его шее.
— Так поднимемся же в рай, любимая…
Ему не пришлось просить ее дважды.
