Кассандра как ни в чем не бывало приняла душ, оделась и собралась спускаться вниз, но у самой двери вдруг застыла.
Она не сможет спуститься. Она просто не в силах видеть всю эту суматоху. Сегодня канун Рождества – и вечером свадьба. Потом еще несколько дней – и полтора года можно не беспокоиться о плате за квартиру.
Но у нее нет сил пройти через это.
Разговор с матерью не выходил у нее из головы, но она понимала, что не в нем истинная причина ее состояния. По большому счету этот спектакль не навредит ни Эмме, ни Лоретте с Сэмом. Он не навредит знакомым родителей Гейба. Нисколько не навредит друзьям Гейба. Но, как была уверена Кассандра, этот спектакль уже успел сильно навредить самому Гейбу. Чувство ответственности, вкупе с деньгами, достаточными для развлечений, позволяло Гейбу избегать настоящих привязанностей. Оно буквально спасало его от серьезных обязательств перед кем-либо, кроме семьи. Но долг по отношению к родным его не слишком обременял. Тут все было просто. А вот решить, что ты кого-то любишь, очень трудно. Это означает готовность идти на компромиссы, приспосабливаться друг к другу, это значит давать и брать. Ничего подобного Гейбу раньше не приходилось делать.
Неудивительно, что это пугает его, злит.
В комнату на цыпочках вошла мать Кассандры, по-видимому решив проведать Кэнди. Увидев дочь, печально стоящую у окна, она остановилась.
– Добрый день, – натянуто произнесла Джинджер.
– Добрый день, мама, – ответила Кассандра.
Она совсем не удивилась, что мать, не сказав больше ни слова, отвернулась к Кэнди. После мучительных минут молчания Кассандра вздохнула:
– Мама, я хочу тебе кое-что сказать.
– Знаешь, Кассандра, я тоже кое-что хочу сказать тебе. Поскольку мне, похоже, не удалось отговорить тебя от этой клоунады, я позвонила отцу. А Эмма послала за ним самолет. Вас я не выдала. Я просто сказала Эмме, будто ты огорчена тем, что отец не будет присутствовать на твоей свадьбе. И она послала за ним самолет. – Джинджер скорчила гримасу. – Извини, дорогая, но я считаю, ты не права. Совершенно не права. Может быть, отцу повезет больше, и он сумеет отговорить тебя. Кассандра зажмурилась.
– О Господи! Зачем ты это сделала!
– Я понимаю, у тебя были самые лучшие намерения, но...
– Я только что решила сказать Гейбу, что выхожу из игры, – сказала Кассандра, откидывая волосы со лба.
Было бы так просто женить на себе Гейба, соблазнить его, убедить в том, что есть смысл продолжать этот спектакль и дальше... возможно, до бесконечности. Но это был бы не только трусливый выход. Это было бы ошибкой. Раз Гейб не может признаться в любви сам, по собственной воле, он ей не нужен.
Даже ради спектакля.
Даже если это значит отказаться от квартплаты за полтора года.
Более трудного решения Кассандре еще не приходилось принимать. Не потому, что она теряет обещанное вознаграждение; она делает Гейбу самый дорогой подарок, какой ему когда-либо делали, но он никогда этого не поймет.
Ее мать с пепельно-бледным лицом застыла у кроватки Кэнди.
– Ой, извини, дорогая. Я только подумала, отцу больше повезет...
– Не беспокойся, – тряхнула головой Кассандра. – По крайней мере сегодня вечером мы вернемся домой все вместе.
– Кассандра, ты справишься?
– Да, все прекрасно. Скажи мне, где Гейб, и я пойду обрадую его.
Джинджер пожала плечами.
– Его нигде нет. Он сказал, у него какое-то срочное дело и он не знает, когда вернется. Возможно, даже опоздает на ужин.
Удар в солнечное сплетение. Гейб запаниковал и сбежал. В этом нет никаких сомнений. И хуже всего то, что когда это выяснится, она все еще будет здесь, в этом доме, среди его родных.
Гейб не вернулся и к половине десятого. Кассандра была убеждена в том, что Гейб бросил ее, но Лоретта и Сэм ждали возвращения сына с минуты на минуту.
Не в силах больше выносить их напрасное ожидание, Кассандра поднялась к себе под предлогом того, что пора одеваться. Ни о чем не подозревающие Кейны отпустили ее, и Кассандра, посадив Кэнди в манеж, села на кровать, погружаясь в черную пропасть отчаяния.
Через пару минут в комнату заглянула мать.
– Что ты собираешься делать? – спросила она. Беспокойство в ее голосе граничило с паникой.
Воздев очи к небу, Кассандра сказала:
– Мы с Кэнди будем одеваться к моей свадьбе.
– Кассандра, ты же говорила, что не пойдешь на это!
– Да, но я не собираюсь одна объясняться с родными Гейба. Это была его затея, – сказала она, до глубины души обиженная тем, что Гейб бросил ее. – Пусть он сам объясняет своей бабушке, почему раздумал вести меня к алтарю.
По-видимому, отчаяние Кассандры выплеснулось в ее тоне, потому что мать застыла на месте. Потрясенная, она повернулась к дочери.
– О нет, – только и сказала она.
– Слушай, – сказала Кассандра, не обращая внимания на то, что мать обо всем догадалась. – Иди за отцом, и одевайтесь к свадьбе. Потом, когда Гейб в назначенное время не появится, я расплачусь, а завтра мы уедем, и Гейбу самому придется объясняться со своими родными.
– У тебя все выходит так просто.
– Так оно и есть.
– Ой ли? А что будет, когда ты вернешься в свою квартиру?
– Возможно, я туда и не вернусь, – сказала Кассандра, отворачиваясь от матери и беря в руки новое нарядное платьице Кэнди.
– Кассандра, – ласково напомнила мать, – ты выполнила свою часть договора. Гейб должен расплатиться с тобой.
– Мне не нужна его милостыня.
– Да, – печально согласилась Джинджер. – Тебе нужна его любовь, верно?
Тяжело вздохнув, Кассандра упала на кровать.
– Ну почему все так запуталось?
– Кто сможет ответить на этот вопрос? – сказала Джинджер, с нежностью потрепав дочь по плечу. Затем села рядом и обняла ее. – Я предупреждала тебя, что такое может случиться, так оно и произошло; и, похоже, дела обстоят настолько плохо, что Гейб, испугавшись, удрал из Джорджии.
Кассандра не смогла сдержать улыбку.
– Ладно, что бы там ни случилось, я должна играть до конца и принимать все шишки на свою голову. Сказать по правде, мне этого вовсе не хочется. Полагаю, Гейб сам должен объясниться со своими родителями.
– Вот и хорошо, – сказала Джинджер, поднимаясь с кровати. – Я иду за отцом, и мы одеваемся к свадьбе. Если Гейб вовремя не вернется, в нашем лице ты найдешь двух крайне удивленных, но сочувствующих родителей, готовых поддержать тебя, а утром мы увезем вас с Кэнди домой.
Кассандра пожала матери руку.
– Спасибо.
Когда мать ушла, Кассандра словно в трансе поднялась с кровати и, взяв Кэнди из манежа, начала одевать ее. Она вымыла девочку, напевая ей песенку, подложила подгузник, и эти простые занятия несколько успокоили ее. Но когда настал черед одеваться самой, Кассандра не смогла внутренне собраться. Поэтому, посадив Кэнди в манеж и сунув ей игрушки, она наполнила розовую ванну водой, напустила пены и погрузилась в нее.
