нёс на себе тяжеленный кунг с различным радиооборудованием. Валерка крутил баранку и думал:
«Не везёт, так не везёт. Домой не отправляют. Придумывают какие-то отмазки. С ротой материального обеспечения, походу, тоже пролёт. Остаётся стремиться остаться сержантом в учебке. Чем раз в полгода пыль протирать тряпочкой с кабинки в парке батальона, лучше уж в тепле учебной роты ласты парить». На том и порешил. Что будет, то будет. Осталось стремление отправиться служить поближе к дому. И появилось новое, уже более осмысленное, армейское решение остаться служить в учебной роте. Грусть постепенно улетучилась, и настроение приподнялось. Неожиданно для самого себя, Валерка запел частушки:
Скажи, мама, скажи, папа,
Как избавиться от храпа?
К милке зря ищу подход,
А нахрапом — не даёт!
Боковым зрением поймал на себе изумленно-удивлённый взгляд офицера. Продолжил:
На пригорке, у колодца,
Где стояли два ведра.
Милка крепко обнимала,
Поломала два ребра!
— Слышишь, Ява. Ты у нас ещё и певец?
— Никак нет! Так, на ум пришло.
— Больше не идёт?
— Отчего же. Идёт. Только товарищ старший лейтенант. Просьба. Не говорите, пожалуйста, никому.
— Не скажу. Пой. А то что-то скучновато едем. Надо было хоть радиоприемник взять с собой.
— Тогда слушайте, — и Валерка стал петь частушки, коих он знал просто множество и на разные темы. Похабные и не очень:
Мне бы чё, да мне ничё,
Мне бы водки чарочку.
И на печку под бочок
Пугачеву Аллочку.
Частушка явно пришлась по душе офицеру.
Моя милка — демократка,
Да и я не коммунист.
Вместо брюк я для порядка
нацепил фиговый лист…
Ох, сердце болит,
И под сердцем болит.
Неужели никогда
Здравый смысл не победит?!
— Ява, ты политическими частушками не изобилуй. Давай что попроще.
— Попроще это какие?
— Про интим, — выпалил офицер.
Моя милка как кобылка,
Но и разница видна.
На кобылке ездят много,
А меня везёт одна.
— Другой табак, — похвалил старлей.
Мой милёнок, мой телёнок,
Только разница одна.
Мой милёнок пьет из кружки,
А телёнок из ведра.
— Товарищ старший лейтенант, а давайте, кто кого анекдотами перескажет и частушками перепоёт. Время быстро полетит. И к месту прибудем весело.
— Давай. Ты начинаешь, а я подхватываю.
Дорога пошла веселей. Ехали интересно, но очень медленно. С частыми остановками. Офицер то и дело переговаривался по рации и вновь включался в игру. Максимальная скорость движения колонны на первой сотне доходила до пятидесяти километров в час. Солнце клонилось к закату, но жара не отступала. Окна кабины были открыты, и лёгкий, а иногда и порывистый ветерок обдувал пассажиров. Поменялся ландшафт. Из равнинного он стал переходить в горный. Справа потянулась гряда высоких сопок. Они то приближались к дороге, то удалялись от неё. По обе стороны тянулась непроглядная тайга. Казалось, что вот только войди, пройди метров пять и всё, заблудился.
Неожиданно из лежащего на коленях офицера наушника послышался треск, сменившийся свистом и писком. После секундной тишины речь, отдаленно напоминающая русскую, произнесла короткое приветствие:
— Рюськи сольдаты, зрасити. Хи-хи-хи!
— Это кто? — с непередаваемым удивлением спросил Валерка.
— Китайцы. На нашу волну настроились. Мы же работаем в открытом радиоэфире, — спокойно ответил старший лейтенант. — Вон за теми сопками справа уже Китай. Мы вдоль границы катимся.
— Кюта ви еите? — снова раздалось из наушника. И уже четкая русская речь: «Десять минут полная тишина в эфире. — Это командир части. — Отключить станции и перейти на запасной канал «3».
— Весь кайф китайцам обломал, — пошутил Валерка.
Ближе ко второй сотне километров, до большого привала, ехали молча. Валерка думал о своём. Вспоминал Наташку.
Во время привала водители сгрудились в одну кучку, а офицеры в другую. В командирский «уазик» сели два офицера. Он крутанулся на трассе и помчался в обратную сторону, набирая обороты.
— За пойлом в последнюю деревеньку полетели. Наверное, впереди уже нет населенных пунктов, — предположил Райский.
— А тебе что от этого? Легче или тяжелее?
— Не то и не другое. Обидно. Привязанные к этим козлам.
— Ты потише. Услышит кто, будет худо, — остановил сослуживца один из сынов великой Украины по имени Тимоха.
— Чё, ссышь, когда страшно? Небоись, прорвёмся. Где наша не пропадала.
— Слушайте, кому какой дубарь достался? — спросил Ромка, меняясь лицом и искривляя уголки рта.
— У меня мировой мужик. Анекдоты валит, словно сам на ходу сочиняет. И частушек миллион знает, — похвастался Валерка.
— Мой тоже ничего, — вступил в разговор Сашка, — только всё за ручку на панели держится и просит, чтобы я не гнал. Ха-ха-ха! Это разве скорость?
— Ромка, а чего ты так искривился? — спросил Олег.
— Да мне такое чмо досталось. Слов нет, одна пена у рта и мат сквозь зубы. Так бы и врезал.
— Чем тебя на этот раз вывели? — смеясь, глядя на Романа, спросил Сергей.
— Едет, сволочь, и то пердит, как лошадь, то отрыжка у него, словно слив унитаза. Тьфу. Аж противно. Перданёт и говорит: «Славно желудочек работает». Отрыгнет и: «Прости, попочка, что через ротик. Вот как славно меня женушка покормила в дорогу». Одним словом, чмо. Окна открыты, а в кабине дышать нечем. Насилу дождался, когда привал будет.
Роман закончил рассказ под дружный хохот своих товарищей. Он обвёл их взглядом. Махнул рукой и, спустившись к обочине, вошёл в лес.
— Ты куда?
— До ветру.
Ответственное задание
Проехав чуть меньше двухсот пятидесяти километров, колонна углубилась по лесной дороге в глубь тайги. К большой поляне выехали в сгустившихся сумерках. Когда весь автотранспорт выстроился в один ряд и военные встали в две шеренги, командир части просто и без военного официоза сказал:
— Старший лейтенант Морозкин. Выходите в заданную точку и налаживайте связь. Мы сейчас подъедем. Остальные готовят лагерь. Разводят огонь. Налаживают электропитание. Одним словом, обустраиваем быт. Старший прапорщик Николаенко. Организуйте с поварами приготовление ужина. Да не скупитесь. Пожирнее и понаваристее. Разойдись.
Началась работа по командам, разбитым и назначенным ещё в части. Из грузовиков сгружалось всё на землю и переносилось в сторону. Разгруженные машины отгонялись и ставились в квадрат, для удобства охраны и наблюдения.
— Ява! Ява! Яванский, мать твою так. Боец. Солдат, — кричал во всё горло Валеркин офицер.
— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — подбежал, запыхавшийся Валерий.
— Где тебя черти носят, команду не слышал?
— Какую команду?
— Выдвигаться в заданную точку.
— А я тут причём? Это же какому-то офицеру по фамилии Морозкин приказали.
— Здрасьте. Морозкин это я. Будем знакомиться по-дороге. В машину бегом марш.
Они вместе побежали к ЗИЛку. Валерка впрыгнул в кабинку, повернул ключ, нажал на педаль газа. Машина заработала. Морозкин вскочил
