Однажды в конце июня раздался звонок в дверь. Лорена открыла и вздрогнула… Но нет, это был не Ник, а его младший брат. Генри Тэрренс пригнал ее «форд» из Аризоны и забрал «феррари», который стоял, начищенный до блеска, в гараже. Наконец пришло письмо. Она нетерпеливо рванула конверт, развернула дрожащими пальцами бумагу и…
Нет, он не писал, что любит ее, что не может жить без нее. Ник терпеливо повторил все то, что сказал при расставании в Майами. Сообщил, что свою книгу закончил вовремя и сейчас работает над следующей. Что Кора Уоррен тяжело переживала смерть сына, была на грани нервного срыва, и Роджер решил отправиться с ней в круиз. Он вежливо желал Лорене счастья и всяческого благополучия. Она изорвала письмо на мельчайшие кусочки и провела потом три часа, складывая их вместе.
Через три дня Лорена переехала в отдельную квартиру. Она заставила себя работать по шесть часов ежедневно, и книга стала продвигаться. Записалась на курсы греческого языка в колледже и не пропускала ни одного занятия. Эллен Макгрегор часто приглашала ее в кино или в ресторан по вечерам, и она охотно соглашалась.
Но однажды в начале осени Эллен пришла на встречу не одна, а в компании высокого улыбающегося мужчины лет тридцати с огненно-рыжей шевелюрой. Эллен представила его Лорене как своего коллегу-журналиста Пита Дермотта. Они вместе провели прекрасный вечер в «Лунном свете», а потом Пит пригласил подруг прокатиться по берегу океана в его «шевроле». Эллен отказалась — ей утром предстояло сдать статью, за которую она еще и не бралась, и Лорена с Питом отправились одни.
Они ехали и болтали обо всем, что приходило в голову, вместе смеялись его шуткам. Пит проводил ее до порога, когда часы уже показывали три утра. И, согласившись встретиться на следующий вечер, Лорена позволила поцеловать себя в щеку.
Ник сидел на берегу озера и задумчиво смотрел на заходящее солнце. Скоро полгода, как он расстался с Лореной. Он практически ничего не знал о ней с тех пор, кроме того, что рассказал ему Генри, пригнав машину. Все лето и осень Ник продолжал работать в привычном ритме — полторы тысячи слов в день, — не давая себе передышки, надеясь найти в работе забвение и спасение. Только в июле съездил на два дня в Майами на свадьбу Дайаны и Криса.
Постепенно приятное одиночество превратилось в мучительную пытку. Он часто по вечерам стоял у окна, вслушивался в звенящую тишину и вглядывался в чернильную темноту ночи, будто надеясь увидеть на берегу знакомый светлый силуэт. Огромный красного дерева стол стал раздражать его своими неуместными габаритами, и он постепенно начал есть в кухне, без удовольствия, второпях.
Дважды звонила Дайана. Первый раз в сентябре, вернувшись из свадебного круиза, расспрашивала, как дела, как работа, передала привет от Криса и простилась как-то нерешительно. Во второй раз она была энергичнее, настойчивее. Заявила, что он ведет себя как упрямый осел, что ему пора устроить свою личную жизнь, и в итоге прямо поинтересовалась, как обстоят дела с Лореной. Он вспылил, рявкнул, чтобы она не лезла не в свое дело, и бросил трубку. На следующий день успокоился, перезвонил, извинился. Дайана, конечно, все поняла и простила, но продолжала настаивать, что ему пора подумать о спутнице жизни. Он пообещал и вскоре на две недели уехал в Лас-Вегас…
Ник Тэрренс развлекался по полной программе. Он поселился в «Звездной пыли» на Стрип и все вечера проводил в разных ресторанах и казино. На пятый день в баре «Острова сокровищ» заметил молодую светловолосую женщину, подсел к ней и завел ничего не значащий разговор, угостил «Кампари», а потом они до утра танцевали и целовались. Алиса Свит оказалась просто находкой. Нежная, мягкая, заразительно веселая, она отдыхала здесь после тягостного скандального развода и не собиралась брать на себя или возлагать на Ника какие-либо обязательства. Они закончили вечер в номере Ника в постели и были счастливы, и не расставались десять дней, а потом простились с легким сердцем и без сожалений…
Наступила весна… Больше всего Лорена любила именно это время года — время цветения, время любви. Но сегодня ей некогда было наслаждаться пением птиц и ароматами цветущего сада, сегодня с самого утра она занималась большим праздничным обедом. Ей предстояло принимать сегодня много гостей, всех своих родных и родственников ее мужа. Они отмечали пятилетний юбилей свадьбы. Лорена с улыбкой прислушалась к голосам за окном — ее муж и трехлетний сын собирались ехать в аэропорт, встречать мистера и миссис Гордон.
Как она удивительно счастлива сегодня! Как повезло ей найти человека, который идет с ней по жизни, охраняя и оберегая ее день за днем. Найти тогда, когда уже совсем отчаялась. Лорена подошла к окну, прислонилась к стеклу и вспомнила с легкой грустью свой мучительный разрыв с Ником Тэрренсом…
Долгие месяцы, даже после того, как познакомилась с Питом, она вспоминала Ника — его лицо, его сильные руки, чувствовала во сне, как его горячие губы прикасаются к ее губам, и таяла от этих поцелуев, и просыпалась в слезах, и тосковала… Лорена знала: ее ошибка в том, что она полюбила живого человека, мужчину. А он был просто полицейский, который принял брошенный преступником вызов и неуклонно, как локомотив по стальным рельсам, мчался к поставленной цели. Но знание не уменьшало боли, и сердце ее кровоточило…
Вскоре после Рождества раздался телефонный звонок. Она выскочила из ванной с мокрыми волосами, схватила трубку и услышала:
— Привет, Конфетка!
Сердце замерло, потом снова забилось где-то в горле, и она сказала, не решаясь поверить в невозможное:
— Кто… Кто это?
— Что за дурацкий вопрос ты задаешь. У тебя много знакомых, которые называют тебя Конфеткой?
Лорена недоверчиво посмотрела на трубку, которую держала в руке, как будто не понимала, что это такое, потом снова поднесла ее к уху и спросила:
— Чего ты хочешь, Ник?
— Знаешь, я тут подумал, может, ты и была права, когда говорила, что стоит нанять прислугу. Устал я что-то самому себе готовить обеды и завтраки. Но оказалось, не так-то просто найти человека, согласного на мои условия.
— Не может быть. Ты плохо искал.
— Да нет, искал изо всех сил. Но я живу слишком далеко от города для приходящей прислуги, а от постоянной работы все отказываются. Ты ведь знаешь, у меня только одна спальня и одна кровать. Вот я и подумал: может, тебя заинтересует мое предложение. Ты все-таки уже знакома и с кроватью, и со мной, да и я неплохого мнения о твоих кулинарных талантах…
Лорена не знала, смеяться или плакать. Она прекрасно понимала, что он имеет в виду и чего не хочет, не может, боится сказать вслух. Именно того, что ей так необходимо услышать…
