Она стояла на том же месте, когда он вернулся с ее пальто.
– Я с тобой не пойду! – заявила Робин и заметила, как напрягся его подбородок.
– Поспеши, Уэнди ждет нас у лифта.
– Как ты можешь вмешивать в это ребенка? – возмутилась она.
– Но не оставлять же ее здесь одну. – Он протянул Робин пальто. – Идем.
Робин подчинилась. Лучше уж пойти по доброй воле, чем ждать, когда тебя потащат силой – на что Пол, казалось, был сейчас способен!
Уэнди уже вызвала лифт. Она переводила взгляд, исполненный любопытства, с Пола на Робин.
– Куда мы идем?
– Повидаться с другом, – объяснил Пол.
– С очень близким другом, – не удержавшись, съязвила Робин и тут же пожалела о своих словах.
Из-за пробок на дороге они лишь минут через двадцать оказались в районе, который был не похож на жилой. Возможно, женщина живет в квартире над магазинчиком или конторой, решила Робин. Пол по-прежнему казался слишком спокойным для человека, который спешит представить жену любовнице. Он затормозил перед домом, на котором висело несколько табличек; Робин даже не успела их прочесть.
Там был лифт, но Пол пешком поднялся на второй этаж и открыл стеклянную дверь, фамилия на которой была явно знакома Робин. В приемной его шумно и не без удовольствия приветствовала молодая женщина, листавшая за столом рукопись.
– Моник весь день держит шампанское на льду в ожидании вас, – сообщила она. – Мы все потрясены! – Женщина повернулась к Робин и стоявшей рядом с ней девочке и улыбнулась им. – Вы, должно быть, тоже.
– Чем? – с любопытством спросила Уэнди, прежде чем Робин успела задать тот же вопрос несколько иным тоном.
– Ну как же, контрактом на фильм, конечно! Так вы еще им не сказали? Она посмотрела на Пола, и радость на ее лице несколько поблекла. – Ох уж этот мой длинный язык! Я испортила сюрприз!
– Ничуть, – спокойно заметил он. – Робин, Уэнди, познакомьтесь с Пенни.
Моник, наверное, в кабинете?
– Ну конечно! Я предупрежу, что вы направляетесь к ней.
– Ты ведь и раньше, кажется, встречалась с моим агентом? – спросил Пол, пристально глядя в зеленые глаза.
– Один или два раза. – Робин хотелось провалиться сквозь землю. Вот на какие шутки способен подозрительный характер в сочетании с излишне живым воображением! – Пол, я…
– Потом. – Он указал на короткий коридор, ведущий из приемной. – Сюда.
Моник Леже встретила их у двери в свой кабинет радостными возгласами:
– Еще раз поздравляю, дорогой! Рада тебя видеть, Робин! А это, должно быть, Уэнди. Поразительное сходство! – Она отступила на шаг, жестом приглашая их пройти внутрь. – Бутылку предоставляю открыть вам. «Дом Периньон», разумеется!
– Для клиентов агентства – только лучшее! – суховато прокомментировал Пол, и она рассмеялась.
– Иногда, дорогой, иногда!
Робин с недоверием наблюдала, как откупоривают и разливают шампанское, и даже не взглянула на Пола, когда тот протянул ей бокал. Да, в этом случае она ошибалась. Но как же быть с сережкой? Кому принадлежит золотое украшение?
Уэнди, которой позволили выпить полбокала, осталась равнодушной к напитку.
– Я думала, что шампанское вкусное. В кино только и делают, что пьют его, – разочарованно протянула она.
– Это требует привычки, – сказала Моник, потешаясь над простодушием девочки. И подняла бокал:
– За наш общий успех! – Когда все выпили, она энергично добавила:
– А теперь – к делу!
Движение на дорогах не стало менее интенсивным. Когда они вернулись в апартаменты Пола, было уже почти семь.
– Думаю, нам все же лучше остаться, – сказал он, снимая пальто. – А завтра выедем пораньше, оставим джип у дома и вернемся в Брэдфорд.
– Я не прочь и подождать несколько дней с поступлением в школу, если дело только в моей форме, – великодушно предложила Уэнди.
Пол усмехнулся.
– Ничего, справимся. Может, закажем пиццу по телефону?
Уэнди улыбнулась в ответ.
– Здорово!
– Пойду приготовлю кофе, пока вы этим занимаетесь, – сказала Робин, вдруг почувствовав себя посторонней.
– А вы не сказали, с чем хотите пиццу, – заметила Уэнди.
– Ах да… с сыром и шампиньонами. – Это было первое, что пришло ей на ум, – еда сейчас совсем не интересовала Робин.
Бутерброды, которые она приготовила раньше, показались ей несъедобными, и Робин выбросила их в ведро, а затем тщательно вытерла стол, прежде чем заняться кофе. Так дальше продолжаться не может, со вздохом решила она.
Имеет значение только будущее, а не прошлое. Если они в том или ином виде собираются возродить семью, о подозрительности нужно забыть.
О чем бы ни думал Пол, это не сказалось на его аппетите. Они с Уэнди смели все подчистую, пока Робин с усилием заталкивала в себя один кусок. Эти двое уже настолько сроднились, подумала Робин, словно давно знакомы. Ничто не должно омрачить их отношений!
Отправленная в постель Уэнди попротестовала лишь для порядка. Робин ждала, когда Пол начнет разговор, но тот, удобно откинувшись в кресле и заложив руки за голову, слушал оркестровую пьесу, которую передавали по радио.
Не выдержав, она первой нарушила молчание:
– Нам нужно поговорить, Пол.
– О чем? – спросил он, не открывая глаз.
– Ты знаешь о чем! Прости меня за то, что сделала поспешные выводы. Мне бы следовало знать: ты не можешь быть столь беспечным.
Он растянул губы в невеселой улыбке.
– Спасибо.
– Но у меня есть и другие причины не доверять тебе, – упрямо продолжала Робин.
На сей раз он открыл глаза, но выражение его лица не изменилось.
– И какие же?
Теперь найденная улика казалась Робин незначительной, но отступать было поздно.
– Начать хотя бы с того утреннего телефонного звонка. Кто-то явно не ожидал услышать женский голос, набрав твой номер. А еще эта серьга в ящике твоего стола…
– И? – поторопил ее Пол, когда она запнулась.
– Все, – с неохотой признала Робин. – Я понимаю, что это звучит неубедительно, но…
– Но для тебя вполне достаточно, если учесть твое недоверие ко мне, в котором я сам виноват. – Его голос звучал спокойно. – Не знаю, кто звонил тогда утром, но не исключаю, что это могла быть Эдна, пытавшаяся снова посеять между нами раздор. А что касается серьги… – он помедлил и грустно усмехнулся, – это память о девушке, которую я любил и потерял.
У Робин перехватило дыхание.
– Кто она?
Ответа не последовало. Пол просто поднял ее с кресла сильными руками, и ее захватили более сильные эмоции, нежели смутные подозрения.
Много позже Робин сказала:
– Не пойми меня превратно, но это не моя серьга хранится в ящике твоего стола.
