она убралась прочь, – сказала Оля и тоже вышла.
Мы остались с Наилем одни. Я не могла поднять на него взгляд. В носу защипало, а на глаза выступили слёзы.
– Прости меня, – тихо сказала. – Я не хотела разбивать сервиз… Не знаю, как так получилось… – я не выдержала и громко всхлипнула.
Муж взял меня за скулы и поднял мою голову. Внимательно смотрел на меня, а я такую вину чувствовала перед ним. Это же память от его родителей…
Я сломалась. Бросилась к нему в объятия и разрыдалась. Как я могла так поступить?
– Милаха, ты чего? – удивился Абрамов. – Эй, послушай меня… – я знала, что он просто утешить меня хочет.
Наиль оторвал меня от себя и большими пальцами вытер слёзы с лица.
– Успокоилась? – я отрицательно покачала головой. – Ничто в этом грёбаном мире не стоит твоих слёз, Эмилия. Ты мне душу ими рвёшь на части.
– Сервиз… – я снова всхлипнула, – он же от родителей.
– Сервиз – просто сервиз. Он не несёт никакой ценности. Всё самое главное о родителях здесь, – он приложил кулак к середине груди.
Муж поцеловал меня в губы, и поцелуй вышел солёным, со вкусом сожаления.
– Не накручивай себя, Милаха.
– Но мне правда жаль.
– Я знаю. Мне пора идти, не знаю, когда вернусь, поэтому не жди меня, – супруг ещё раз поцеловал меня в губы и направился к двери.
– Кстати, – он остановился и хитро посмотрел на меня. – Мне понравилось, как ты сегодня разобралась с Зерой. Настоящая Абрамова.
Улыбка сама собой расцвела на моих губах.
– Значит, тебе понравятся и перемены в доме, – указала на наш маленький погром.
– Даже не сомневаюсь.
Наиль
Впервые за всю свою сознательную жизнь мне не хотелось уходить из дома. Эмилия, такая мягкая и домашняя, не давала мне покоя. Мне хотелось закрыться с ней в комнате на пару недель и не выпускать. И, что самое странное, мне хотелось от неё не только секса. Мне важно было узнать какая она: о чём думает, о чём мечтает. Сентиментальная херня лезла мне в башку. Докатился.
Когда утром не нашёл жену рядом с собой, то подумал – привяжу, чтобы не сбегала! А потом сцена с этим блядским сервизом вывернула всю душу! Я сказал ей правду – мне пофиг на сервиз, главное, чтобы она не плакала. Я думал, что сверну Зере шею собственными руками. Но я был горд, что Милаха смогла за себя постоять. С каждым днём она доказывала всё больше, что достойна носить фамилию Абрамова.
После всего случившегося я хотел остаться с ней, но не мог. Как назло, именно сегодня мне нужно уехать. Быстро вышел из зала, потому что ещё немного и послал бы всё к чертям и остался бы дома! У меня было столько идей, что можно сделать с Милахой и как насладиться ее эмоциями. На лице сама собой расцвела довольная улыбка.
Я проходил мимо кухни, когда услышал ругань и что-то разбилось.
– Пошла вон! Не смей меня трогать! Катись вместе с этой русской дешёвкой отсюда! Пошла!
Снова послышался звук разбитого стекла. Я открыл дверь и остановился в проёме. Зера никак не желала сдаваться. Даже хорошо, что я её застал. Оля заметила меня и вздрогнула от неожиданности.
– Выйди, – приказал ей.
Женщина послушалась и без лишних слов вышла из комнаты.
– Наиль, я… – начала бледнеть Зера.
– Закрой рот.
– Я хотела объяснить… Это не я… Это всё девка эта… Эмилия.
– Заткнись! – заорал я и в несколько шагов оказался возле женщины.
Моя рука легла ей на горло. Сам не знаю, как сдержался, чтобы не разорвать её. Надави я чуть сильнее – и через несколько минут она бы сломанной куклой валялась у моих ног.
Иногда я жалею, что не бью женщин. Некоторые заслуживают наказания.
Я сжал её шею чуть сильнее, видел, как зрачки женщины расширились от ужаса, а из глаз покатились слёзы. Чувствовал, как её пульс под моими пальцами начал частить. Я приблизил своё лицо вплотную к её.
– Никогда. Больше. Не смей. Говорить. О моей. Жене. Всей зубной пасты мира не хватит, чтобы очистить твой рот. Ты сейчас же покинешь мой дом! Не принимай этот жест за слабость. Если я услышу о тебе ещё хоть раз, будь уверена – пойду по твоему следу и разорву на части. Это понятно? – Зера кивнула и, больше не сдерживаясь, зарыдала в голос.
Я отпихнул её от себя. Не удержавшись, она упала на пол и продолжила плакать. Эта сцена ничего, кроме отвращения, во мне не вызывала. Я вышел из дома, по дороге приказав охраннику разобраться с женщиной.
Запрыгнул в машину и поехал за Даяном. Этот мелкий ублюдок, словно на зло, не отвечал на мои звонки. Когда он, блять, вытащит голову из задницы и повзрослеет? К квартире брата приехал минут за двадцать, нарушая все мыслимые и немыслимые скоростные режимы. У меня свои ключи от его логова. Открыл дверь и зашёл внутрь. В квартире было темно и стоял удушливый запах перегара. Я примерно помнил планировку, поэтому пошёл наощупь к окну и отдёрнул занавески. Кто-то застонал. Повернулся на звук и увидел интереснейшую картину: поперёк кровати лежало три тела – одно из них принадлежало моему брату, а два других были женскими.
– Закрой шторы, – прохрипел Даян.
– Вставай. У нас появилось дело.
– Отстань, я никуда не поеду. Эти дела меня не касаются, – прохныкал, словно щенок!
Такая злость к брату накатила! Подошёл к кровати и сдёрнул простынь с тел. Девушки завизжали и вяло попытались прикрыться.
– У тебя ровно пять минут, чтобы собраться и выйти, – едва сдерживая гнев, произнес я.
– Или? – спросил Даян, нагло посмотрев мне в лицо.
– «Или» тебе не понравится, поверь, – я был абсолютно серьёзен.
Даян поморщился и сел в постели. Он не понаслышке знает, что я своих слов на ветер не бросаю.
– Умеешь ты испортить утро своей мордой.
– Время пошло, – напомнил я и вышел за дверь.
Брат вышел ровно через пять минут. На нём были огромные солнцезащитные очки, и он явно страдал от похмелья.
Молча мы спустились вниз и сели в машину. Даян отодвинул кресло назад
