вздумается!
— А что мне нужно было делать?! — Рашид подошел ко мне, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Моя сестра несколько дней к ряду плакала и не желала со мной говорить, не желала ничего объяснить, и все это после встречи с бывшим, от которого она бежала за тысячи километров! От того, кто пытался ей навредить и забрать мою племянницу! Как я должен был реагировать?!
— Он ни в чем не виноват! — прокричала я, хватаясь за голову и отворачиваясь от брата. — Это все я! Я, понимаешь?! Он ни в чем не виноват!
В тот вечер я еще долго кричала. Сначала отчитывала Рашида, потом Мадина, а после — врачей в больнице, в которую Тагир отвез Святослава, потому что не хотели пропускать меня к раненному пациенту.
— Девушка, это закон. Вы — не родственница! Хватит, Вы мешаете мне работать!
— Это же не реанимация, палата! Я — друг! Почему мне нельзя увидеться с человеком на пять минут?
— Не положено и все тут!
В таком контексте я припиралась с дежурной медсестрой на стойке ресепшена битых десять минут. Тагир пытался мне помочь, затем, поняв, что это бесполезно, постарался увести меня домой, но безрезультатно.
Я не собиралась никуда уходить, пока не увижу Шевченко. Пока сама, своими глазами не удостоверюсь, что он жив.
— Зара?
— Что?
Я обернулась на позвавший меня голос и замерла в недоумении. Мужчина в белом халате смотрел на меня и улыбался.
— Привет, не узнаешь, — констатировал он.
— Алим, — произнес Тагир, выходя вперед меня и протягиваю доктору руку. — Я тебя и не узнал, изменился как!
— Точно, ты и сам вон каким стал!
Мужчины пожали друг другу руки, улыбнулись, а затем оба повернулись ко мне. Видимо, я должна была вспомнить этого мужчину, но, к сожалению, этого не случилось. Может быть, дело было в стрессе, ведь я ни о чем не могла думать ровно с тех пор, как Рашид, заявившись домой, выдал мне о стрельбе в бывшего. Все, что меня волновало — это Святослав.
— Я был одним из твоих многочисленных поклонников. Сватался одним из первых, сразу после школы. Ты меня, разумеется, отвергла, — усмехнувшись, объяснил мне врач.
— А… о… мне… мне жаль… — неловко переминаясь с ноги на ногу, ответила я. Да, наверное, он сватался ко мне. Претендентов на мою руку и сердце действительно было много, они приходили еще до окончания школы — бронировать места, так сказать.
Я отказывала всем, изводя тем самым родителей.
Никого не видела в те времена. Никого, кроме Шамиля.
— У вас что-то стряслось?
— Да, должен был поступить парень с огнестрелом в плечо.
— А… да, есть такой.
— Нам бы узнать, как он, повидаться…
— Пожалуйста, пропустите меня к нему! — Я сделала несколько шагов к Алиму и остановилась совсем рядом. Он оказался высоким, пришлось задрать голову и бросить на него умоляющий взгляд. — Вы же доктор, да?
— Я дежурный хирург, — кивнул он.
— Пожалуйста… я должна его увидеть, я должна… — в отчаянии прошептала я.
— Я понял, — Алим снова кивнул, посерьезнев. — Конечно, это нежелательно, но пациент стабильнее и ранение ерундовое. Я провожу тебя, но пять минут — это все, согласна?
— Да… да… пожалуйста! — Я схватила врача за руку и сжала ее в своих ладонях. — Я буду очень благодарна, я не забуду!
— Ну, все-все, идем, Зара. Идем к твоему возлюбленному. Тагир, жди здесь, — строго велел мужчина и младший только понимающе кивнул.
— Что? Я ведь… я ничего такого не говорила… — прошептала я, смущенно опуская голову, следуя за доктором по тесному, длинному коридору.
— Ну, да, не говорила, но ведь это несложно понять, — Алим дал мне возможность с собой поравняться и улыбнулся тепло, по-дружески. — Я слышал, что ты совсем недавно вернулась в город. С дочкой… — я снова кивнула. — От него?
— Это… это сложно… все очень сложно… — сглотнув, прошептала я.
— Прости, — он покачал головой, останавливаясь возле одной из палат. — Это не мое дело, я не должен спрашивать. Банальное любопытство. Я ведь и сам давно женат, просто — увидел тебя и будто лет на пятнадцать назад вернулся. Мгновенно. Говорят же, что мужчины хорошеют в возрастом, а женщинам годы не к лицу. Так вот, врут. Ты стала еще краше, — тихо произнес Алим, обведя меня каким-то странным, восхищённым взглядом. Кажется, я покраснела под ним и тут же отвела взгляд. — Извини… мне стоило говорить ничего из того, что я сказал. Лучше идем, проведу тебя к больному…
— Да… спасибо…
Свят оказался спящим. Его поместили в свободную палату, где ему предстояло провести последующие несколько дней. Алим сообщил, что ранение несерьезное, что пациент просто должен отойти от обезболивающих и все, что требуется — проследить за тем, чтобы в рану не попала инфекция.
Он оставил нас наедине и сказал, что вернется через пять минут. Я покивала, поблагодарила и вскоре осталась один-на-один с тем, кто ставил мою жизнь с ног на голову последние несколько лет.
Пододвинув стул, я тихо, практически бесшумно села рядом, аккуратно провела рукой по светлым волосам. В ответ чужие ресницы слегка затрепетали, я услышала едва различимый стон.
— Прости меня… слышишь? Прости…
Первые крупные слезы прочертили по щекам свои дорожки, остальные последовали за ними.
Я взяла чужую ладонь в свои руки и поднесла ее к губам, запечатлела мягкий, едва ощутимый поцелуй.
Я очень давно не касалась своего любимого человека. Давно не имела возможности сидеть вот так вот близко, совсем рядом и касаться его, слушать его дыхание.
— Прости… — снова прошептала я. — Обещаю, я сделаю все, абсолютно все, чтобы этого больше не повторилось.
