По дороге на виллу они не разговаривали, и едва Димитри остановил машину позади дома, Джоанна выпрыгнула из нее, даже не попрощавшись. По правде говоря, она боялась, что поставит себя в глупое положение, если попытается сказать хоть что-нибудь. Димитри был странно замкнут и холоден, и она понимала невозможность пытаться вести себя непринужденно, словно ничего не произошло.
Он лишь коротко кивнул ей и, едва она оказалась на земле, рванул «лендровер» задним ходом с такой скоростью, что застонали покрышки, царапая пыльную дорогу. Спустя миг на месте машины осталось только облако серого тумана. Джоанна медленно, с трудом преодолевая каждый шаг, обошла патио и открыла дверь дома.
Андреа сидела на диване, листая журналы; она задержала долгий взгляд на вошедшей Джоанне, отметив ее растрепанные волосы и запачканное травой платье.
— Я хочу с тобой поговорить, Джоанна, — невесело сказала она. — Присядь, пожалуйста.
Джоанна прижала пальцы к векам.
— Это не подождет? — спросила она устало.
— Боюсь, что нет, — холодно ответила Андреа. — Садись!
Андреа еще не произнесла ни слова, а Джоанна уже знала, что разговор пойдет о Димитри. Она не понимала, на чем основывалась ее уверенность, разве что на том, как нервно трепетали у Андреа ноздри, будто она изо всех сил старалась сохранить достоинство.
Но сейчас Джоанна не могла обсуждать Димитри. Все ее чувства еще были болезненно обострены после происшедшего на озере, и в сердце не утихала острая боль, вызванная размышлениями о будущем без него. Мысль о скором возвращении Джимми, который будет ожидать от нее ответа на его неумелые детские ласки, вызывала отвращение, и никакие упреки в собственный адрес не могли этого изменить.
Джоанна поколебалась мгновение, потом со вздохом уселась напротив Андреа в низком кресле.
— В чем дело, Андреа? — спросила она, проявляя деланный интерес.
Андреа, до сих пор сидевшая на диване, поджав ноги, теперь спустила их на пол, встала и начала ходить взад-вперед, словно давая понять: важность сообщения требует исключительного внимания и особой обстановки. Она взглянула на Джоанну, и рукой с накрашенными яркими ноготками дотронулась до щеки.
— Я хотела… поговорить о Димитри! — наконец через силу выговорила она.
Джоанна склонила голову.
— Я примерно так и думала, — тихо призналась она.
— Почему? — нахмурившись, спросила Андреа. — Неужели я настолько предсказуема?
— Смотря что вы подразумеваете под словом «предсказуема», — заметила Джоанна.
— Ну, в любом случае, теперь это не имеет значения, — кашлянув, заявила Андреа. — Но думаю, тебе следует кое-что узнать…
— Неужели? — протянула Джоанна.
— Да. — Андреа помолчала. — Ты никогда не задумывалась о том, есть ли у меня родители?
— Боюсь, что нет, — ответила Джоанна, пожав плечами. — А почему вы спрашиваете?
Андреа вздохнула и, подойдя к дивану, снова села, примостившись на самом краешке, явно нервничая.
— Я была сиротой. Мои родители погибли во время войны, и меня взяли к себе родители Димитри, когда мне было всего четыре года.
— Понимаю! — живо откликнулась Джоанна, по-настоящему заинтересовавшись.
— Так ли? — Андреа, казалось, не очень-то верила этому. — Хотела бы я знать, что ты понимаешь. Во всяком случае, Димитри тогда было около семи лет и он стал моим… как это вы называете?.. Защитником? — Она пожала плечами. — Так или иначе, мы были очень близки. — Она снова поднялась на ноги и стала ходить по комнате.
— Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне? — спросила, нахмурившись, Джоанна. — Кроме разве что того, что я поторопилась со своими выводами!
— Ты не понимаешь! — резко повернувшись к ней, воскликнула Андреа. — Ты думаешь, что мы друг другу как брат и сестра, так?
— Что вы пытаетесь сказать, Андреа? — Джоанна покраснела.
— Когда я уже выросла и могла выйти замуж, твой отец стал частым гостем в доме родителей Димитри. Димитри в это время не было — он в Англии получал образование.
— Я знаю.
Андреа несколько мгновений грустно смотрела на Джоанну, потом продолжила:
— Когда Мэт ухаживал за мной, я была польщена! В конце концов, он был богат, богаче, чем семья Кастро, а я, вероятно, достаточно молода и глупа, чтобы это произвело на меня впечатление. Только потом я поняла, что сделала…
Джоанне стало худо.
— Вы хотите сказать, разумеется, — когда приехал Димитри?..
— Разумеется.
— А что дало вам повод верить в преданность Димитри? — сжав руки в кулаки, спросила Джоанна, стараясь говорить насмешливо.
— Разве могло быть иначе? — нетерпеливо воскликнула Андреа. — Он так и не женился… все эти годы.
— Но у него были другие женщины, — осмелилась заметить Джоанна, желая доставить Андреа боль, так же как та доставляла боль ей самой.
— Они ничего не значили для него, — презрительно фыркнула Андреа. — Мужчины не могут без женщины. А Димитри — настоящий мужчина, как ты прекрасно знаешь!
— И что бы это могло означать? — Джоанна тоже вскочила на ноги.
— Именно то, что сказано! — Оборвала ее Андреа, отбросив притворную благожелательность. — Я привязалась к твоему отцу, полюбила его, но не так, как когда-то любила Димитри, и когда я буду свободна… — она щелкнула пальцами. — Так что не воображай, что эта игра, которую ведет с тобой сейчас Димитри, на самом деле нечто большее!
— Вы меня ненавидите! — с ужасом воскликнула, отступая назад, Джоанна.
— Вовсе нет, Джоанна, я тебя не ненавижу. Вообще-то, ты мне нравишься. Но когда дело касается Димитри… я могу быть безжалостной!
Джоанна сжала кулаки.
— А знает ли Димитри о ваших чувствах?.. Отвечает ли он на них?
— Неужели стоит об этом спрашивать? — прищурившись, заметила Андреа.
Джоанна отвернулась, ей по-настоящему стало дурно. Это не могло быть правдой! Она не может поверить, что Димитри, уважая отца, что было так очевидно, мог бессовестно предавать его. И уж если бы Димитри на самом деле нужна была Андреа, он не стал бы флиртовать у нее на глазах с другой. Однако, возможно, Димитри не был достаточно скрытен, проявляя некоторый интерес к ней, Джоанне, и поэтому теперь ей пришлось объясниться с мачехой. Но Димитри не из тех мужчин, что позволяют женщинам командовать ими, у Джоанны хватало доказательств этому.
Подавляя волнение, которое могло бы пролиться слезами, она оставила Андреа, ничего больше не сказав ей, быстро прошла через холл к лестнице и поднялась в свою комнату. Там она сразу же разделась и пошла под душ, отказываясь размышлять о только что услышанном откровении мачехи.
