— Моя дорогая Дейвон, ты можешь быть беременной на девятом месяце, с растяжками на бедрах, и все равно для меня ты будешь самой прекрасной женщиной на земле — ты это понимаешь?
— Правда? — лукаво спросила она.
— Правда, — ответил он, целуя ее шею. — Давай вернемся в постель, и я тебе это докажу.
— У нас мало времени — сегодня приедут Бенсон и Алисия.
Джаред засмеялся, лаская ее бедра под шелком широкого халата.
— Это всего лишь третий по счету их приезд с тех пор, как родился Брюс.
— Не знаю, кто из них хуже себя ведет — твой отец или моя мать.
— Они оба без ума от внука. — Джаред оглянулся. — Дом им, впрочем, тоже приглянулся.
— Дом тут ни при чем!
— Но тебе ведь он нравится, Дейвон, правда?
— Я его обожаю, — искренне ответила она.
Они купили реконструированный дом восемнадцатого века вместе с двумя сотнями акров всего в часе езды от Манхэттена. К дому пристроили конюшни: там уже поселились Лунный Свет и Раджа, которых Бенсон подарил им перед рождением маленького Брюса. Старинный стиль дома сразу очаровал Дейвон, не успели они войти в двери. Смешно наморщив нос, она добавила:
— С домом в Ванкувере его не сравнить. И мне всегда хотелось, чтобы в спальне был камин.
— Даже когда у тебя в спальне есть я? — притворно сердито спросил Джаред.
— Ага! — Дейвон посмотрела в его глубокие синие глаза, которые унаследовал их сын. — Я тебе уже говорила сегодня, что люблю тебя?
— Помнится, ты говорила, что обожаешь наш дом. Насчет себя я ничего не слышал.
— Тебя я тоже обожаю. — Засияв глазами, она мягко добавила: — Джаред, я даже не представляла, что человек может быть так счастлив, как я теперь.
Его подбородок затвердел. Смущенно — чего она раньше в нем не замечала — он спросил:
— Ты действительно счастлива со мной?
— Конечно, как же иначе?
— Все ведь было иначе... долгое время.
— О, Джаред, все это давно позади. Посмотри, как мы с тобой изменились! У нас есть дом, который мы любим. У нас есть прекрасный, замечательный сын... И... — она хитро заулыбалась, — ты наконец-то научился использовать своих заместителей.
— Дэниэлс сейчас на Восточном побережье, Грегсон — на Западном, а «Холт инкорпорейтед», как ни обидно мне это признавать, процветает и там, и там.
Дейвон рассмеялась.
— Более того, у тебя есть еще и самый лучший юрист, и он на тебя весьма эффективно работает.
— Это уж точно.
Дейвон не настаивала на том, чтобы непременно сопровождать Джареда в его поездках. Она действительно за последние полгода ездила с ним и даже в чем-то помогала, но главным было не это. Джаред стал охотнее делиться с ней своими планами и соображениями, они вместе принимали решения, и, к ее искреннему восторгу, он стал все чаще спрашивать ее совета в вопросах международного права. Дейвон сказала:
— Я стала твоей женой в полном смысле этого слова.
— Позже мы с тобой еще обсудим сделку в Гонолулу, — сказал Джаред, лаская округлость ее пополневшей груди. — Но сейчас мои мысли заняты кое-чем другим.
Дейвон с притворным недовольством округлила глаза:
— Ты всегда знаешь, как настоять на своем.
— В этом один из секретов моего успеха, — ответил он, опуская ее на кровать. — Когда должны приехать бабушка и дедушка?
— К обеду.
— В таком случае у меня еще целых два часа на то, чтобы убедить тебя, что ты — самая неотразимая женщина по эту сторону Аппалачей.
— Думаю, ты с этим справишься, — затрепетав от вспыхнувшего в его глазах огня, сказала Дейвон.
— Я буду очень стараться.
Когда они вышли к обеду, у Дейвон щеки пылали ярким румянцем, а Джаред выглядел таким довольным и влюбленным, как будто женился только вчера. Но Бенсон и Алисия были слишком деликатны и слишком заняты маленьким Брюсом, чтобы сказать по этому поводу хотя бы слово.
Известный виолончелист китайского происхождения (род. 1955), выступающий с сольными концертами и с известными оркестрами по всему миру. — Здесь и далее прим. перев.
Английская писательница (1775—1817), автор известных романов о сельском дворянском обществе: «Гордость и предубеждение», «Эмма» и др.
