— Он любит детей, вот что, — глубоко вздохнула Пэм. Вздохнула с сожалением и добавила:
— А вы не собираетесь заводить детей сами?
— Если он хочет свободы, зачем ему усложнять наш брак. О, Пэм, я просто умираю от того, что он захочет развестись со мной, как только это станет возможным. Несмотря на твою уверенность, все наоборот.
Но Пэм покачала головой:
— Он не стал бы ничего делать, что посчитал бы нечестным, — с энтузиазмом заявила она.
— Это не считается нечестным, потому что мы действительно не собирались сохранять этот брак.
— Это нечестно, потому что сейчас ты замужем за ним. И в любом случае у него должны быть основания к разводу, — подчеркнула она. — А у него нет никаких оснований.
Черствая душа, подумала Тони, и у нее задрожали губы. В своем воображении она видела достаточно много оснований.
Мальчики расселись за столом вместе с Луизой, а Тони начала помогать Пэм делать бутерброды.
— Сегодня днем мы собираемся в Акрополь на осликах, — сообщил тетке Дэвид. — Мамочка разрешает нам.
Это стоит пятнадцать драхм, но мы теперь богаты, и это не важно. Почему бы тебе не поехать с нами, тетя Тони? На осликах будет весело.
— Богатые! — от всего сердца весело засмеялась Пэм. Тони любила вот такой ее смех. — Да, мы богаты.
Замечательно, что не нужно экономить каждую монету, чтобы отложить хоть что-нибудь. Я ненавидела отказывать детям. Я давала каждому шесть пенсов на неделю, да и то с трудом наскребала эту мелочь. Они всегда ждали твоих подарков, Тони… и они всегда за один день все тратили.
— Мы теперь будем копить, — проговорила Луиза с полным ртом. Она потянулась за еще одним сендвичем, не дожевав первый. — Дядя Дарес дает нам немного потратить, немного отложить. Он давал нам деньги каждый день, чтобы мы их тратили, потому что мы должны учиться тратить понемногу. А теперь он дает нам по субботам. Я люблю субботу. Нам не пора выходить? — спросила она у матери и, не дожидаясь ответа, протараторила дальше:
— Ты поедешь с нами на осликах, тетя Тони?
— Да, поедет, — ответила за Тони, Пэм. — Дарес же не приедет сегодня, да?
— Сегодня, но только вечером.
— Он написал тебе?
Тони покачала головой:
— Я получила письмо от Джулии… Дарес был с ней и матерью некоторое время… и она написала, что он прилетит рейсом в шесть тридцать. У него машина в аэропорту, так что он будет к обеду.
— Так ты поедешь с нами? — спросил Робби. — Сейчас много свободных осликов, потому что все туристы разъехались по домам.
— Очень хорошо. Я еду с вами.
— Я надеюсь, что не упаду с ослика, — боязливо сказала Луиза. — Там ужасно крутая дорога.
Часть пути была действительно узкой и крутой. Они проехали по необычным, мощенным булыжником улицам и выехали на крутую дорогу, которая привела их почти к вершине горы, возвышавшейся над морем. А последние футы пришлось одолевать пешком.
— Разве это не фантастичный вид? — Тони и Пэм стояли рядом друг с другом, прижавшись спиной к стене Акрополя и глядя вниз на белый городок, прилепившийся к склону горы. Далеко внизу виднелась маленькая очаровательная бухточка святого Павла, почти полностью укрытая горами от непогоды, с единственным узким выходом для рыболовецких суденышек. Песок пляжа, окруженного пальмами, был золотистого цвета. В это время года на пляже никого не было. А справа от пляжа виднелся теплый радушный дом Дареса. В море далеко от берега на неожиданных волнах закачались лодки. Налетел внезапный ветерок.
— Думаю, собирается дождь, — сказала Пэм, глядя в небо. Собирались тучи, и на святые окрестности нашла черная тень.
— Нам лучше поторопиться, — сказала Тони. — А то мы точно попадем под дождь.
Однако дождь не пошел, воздух оставался теплым и был наполнен ароматом проросшей между камнями травы.
Очаровательная византийская часовня, построенная в XIII веке, еще сохранила на стенах замечательные фрески, украшавшие ее семь столетий.
— Мы поднимемся по той винтовой лестнице. Мы не заблудимся.
Это прибежал Дэвид, проговорил все скороговоркой и умчался к брату и сестре. Через минуту Тони и Пэм уже увидели, как он машет им из окна часовни.
— Они определенно наслаждаются, — засмеялась Тони. — Сколько энергии! Следующей площадкой для детских игр стала огромная аркада Храма Афины. Они носились вверх и вниз по ступеням, пока совсем не выдохлись, а Тони и Пэм осматривали великолепный вход в Храм. А потом и сами вошли в него, верней в то, что от него осталось.
— Только подумай, Пэм, всему этому более двух тысяч лет!
— Храм в первоначальном виде был построен немного раньше, — сказала Пэм. — Разве не были они умны и искусны? А размеры этих колонн… как они их ставили, без подъемных кранов и всяких других механизмов!
— Рабы, — коротко ответила сестра.
Весь следующий час они осматривали руины, а потом Пэм позвала детей, которые немедленно появились.
— Мы уже уходим? — спросил Робби. — Здесь здорово!
— Мы еще сюда придем.
— На осликах?
— Ты достаточно молод, чтобы ходить пешком, — сказала Пэм.
— Хорошо, — согласился Дэвид. — В следующий раз мы придем сюда пешком.
После того как Тони помогла приготовить ужин Пэм, она попрощалась и пошла по каменистой тропинке к дороге. Она вдруг почувствовала себя потерянной и одинокой, размышляя о плохих отношениях с Даресом и терзая себя мыслью о том, что он хочет развестись с ней и жениться на Оливии.
Греки ненавидели разводы, но Дарес был греком только наполовину. И все-таки Тони почему-то чувствовала, что его тоже не радует эта мысль, даже если он и претворит ее в жизнь.
«Но если мы останемся женаты, — несчастным голосом пробормотала Тони, — что это будет за жизнь!»
Ничего не переменится, заключила она. Дарес будет вежливо относиться к ней, но никакой любви. Будет уделять ей чуть больше внимания, чем ко всему остальному…
Таков был образ жизни в Греции: мужчины живут в своем собственном мире, а женщины занимают более низкое положение.
Когда она одевалась, зазвонил телефон. Дарес к обеду не приедет. Она смотрела на свое отражение в зеркале, осознавая, что расстроилась куда больше, чем ожидала. Она поняла, что, несмотря на свои грустные мысли, была все-таки взволнована предстоящим возвращением мужа. Он был в отъезде две недели… он мог бы просто скучать без нее… Какая же она глупая! Скучать по ней? А он уже в Родосе и даже не побеспокоился приехать домой к обеду.
Горькое разочарование сменилось гневом, и после минутного колебания она позвонила Харитосу. Он всегда говорил, что готов к ее услугам и добавлял: «Я буду просто другом, настоящим другом, но помни, что я всегда рядом».
