Он осторожно взглянул на нее.
— Я не вносил никакой путаницы — наоборот, Китти, я внес поправки. Во всяком случае, временно.
— Отпусти меня! — Она попыталась отодвинуться от него, что, конечно, было невозможно осуществить, сохранив при этом равновесие. — Немедленно!
— Но Кит, мы отъехали на много миль, и вокруг нет жилья.
— Мне все равно, даже если бы мы высадились на Луне! Дай мне сойти с лошади немедленно, или я…
— Я знаю, — сухо сказал он. — Или ты меня никогда не простишь.
Он осадил Бандита и, не слезая на землю, сам помог ей соскользнуть по боку животного.
Она выпрямилась, нетвердо стоя на ногах и удивляясь тому, что у нее подгибаются колени. Ослабевшими руками она пригладила свадебное платье и сделала глубокий вдох. Пот тонкой струйкой стекал по ее спине и по ложбинке между грудями; палящее солнце, казалось, без труда проникало сквозь ткань.
Бун скрестил руки на луке седла, отпустив поводья, и ждал.
Она вызывающе подняла подбородок.
— Ну, что ты смотришь? Почему ты просто… — она махнула рукой, как бы жестом отпуская его, — не уезжаешь?
— У тебя нет выбора, — проговорил он. — Тебе придется выслушать меня, хочешь ты этого или нет.
— Ох! — Кит топнула по пыли, на ногах у нее были старинные туфли. Она почувствовала, как лицо у нее начало гореть — от жары, или от гнева, или от того и другого вместе. — Ты просто… хулиган! — Отбросив на плечо испачканную подвенечную вуаль, она подобрала юбки и повернула назад, к городу, длинный шлейф волочился за ней.
Бун слегка подтолкнул черного жеребца вперед.
— Эй, ты идешь не в ту сторону: «Рокинг Т.» в обратном направлении.
— Я не иду на ранчо. Я возвращаюсь в Шоудаун, чтобы спасти то, что еще можно там спасти. Если Шериф еще ждет меня, может, мы успеем…
— Кит, Томас Т. на ранчо, и он собирается тебе кое-что сказать.
Она резко остановилась, настолько резко, что Бандит наступил ей на шлейф и уперся мордой ей в спину. Она сделала неуверенный шаг вперед, конь отступил в сторону.
— Мало того, что ты меня изматываешь, так ты еще направляешь на меня лошадь!
Бандит зафыркал и загарцевал, выгнув шею. Бун успокоил его несколькими словами.
— Я все отрицаю, так же как и он. — Он выпрямился в седле, заговорив вдруг нетерпеливо: — Послушай, если ты действительно хочешь вернуться в город, то я тебя отвезу. Но если ты отказываешься выслушать меня, может быть, ты не откажешься выслушать Томаса Т.?
Не откажешься выслушать? Может быть? Если она и поедет на ранчо, то только потому, что любит этого старика так же крепко, как ненавидит его внука. Когда она туда приедет…
Без лишних слов она протянула правую руку Буну. Он сжал ее и подтянул в седло. Перекинув шлейф через плечо, она позволила Буну усадить себя на седло позади.
Но она не простит себе, если будет держаться, обняв его руками за талию. Схватившись за заднюю луку седла обеими руками, она объявила:
— Я готова. Давай поедем поскорей.
И пока они ехали, он рассказал ей другую версию легенды о Шоудауне, которая была восстановлена по переписке Таггартов. Сначала она пыталась не слушать, но постепенно втянулась в рассказ, потому что хотела знать все подробности истории этого рода.
Они, говорил Бун, всплыли в прошлом году, когда Томас Т. нанял частного детектива, чтобы установить раз и навсегда, есть ли у Розы живые потомки.
Кит напряглась.
— Смит. Ты сказал, что твое имя Бун Смит — по пьесе, конечно. А зимой прошлого года я была на свадьбе Трея Смита, который был представлен как давно пропавший, — Кит нахмурилась, — кузен или что-то в этом роде.
— «Или что-то» — как раз правильно, — согласился Бун. — Прапрабабка Трея была Роза Таггарт, а его прапрадед был Бун, Таинственный Бандит, а его настоящее имя — Бун Смит.
Кит почувствовала слабость.
— Значит, Роза не любила Шерифа?
— Она любила Таинственного Бандита и сбежала с ним после перестрелки. Да, перестрелка действительно была, но Бандит и Шериф были на одной стороне. Мы не уверены, с кем они сражались и почему, потому что оба они были соперниками и старались завоевать расположение Розы. Но когда пыль улеглась, то всех троих уже не было в городе. По легенде получается, что Роза уехала с Джеком, но это не так — она уехала с Буном.
— Тогда… кто похоронен в могиле Буна за церковью? — задала вопрос Кит. Она хотела знать. — Был ли Бун бандитом? Что стало с Шерифом Джеком?
— Я не могу ответить на все эти вопросы, — признался Бун. — Я могу только сказать, что Бун Смит и Роза полностью отделились от семьи и не приезжали в город Джоунс — очевидно, чтобы скрыть прошлое Буна. Он даже пошел на то, что переменил имя; это и послужило одной из причин, по которой было так трудно проследить их судьбу. Его полное имя было Джереми Эдвард Бун Смит, и он взял за новое имя свои инициалы: Дж. Э. Б., получилось — Джэб.
— Такой ценой расплатилась Роза за свое счастье: покинула дом и семью ради человека, которого любила! — произнесла Кит прерывающимся голосом. История оказалась такой необыкновенной, что Кит готова была заплакать. — Все это вызывает странные чувства… Я почему-то никогда не верила до конца в то, что у Дианы в роду были Буны. Но тогда опять возникают сомнения. Если это правда, то почему мне об этом не сказали? Я встречала Трея и знаю Рейчел с тех пор, как сюда приехала. Я была на их свадьбе, ради всего святого!
Бун пожал плечами. Между ними установился мгновенный контакт. Она затаила дыхание и сидела неподвижно на широком крупе Бандита. Вскоре они подъехали к ранчо. Бун направил коня через калитку.
— Еще интереснее, — заметил он, — почему не сказали мне? Я думал, что Мег и Джеси хотели мне что-то рассказать перед самым отъездом, но я… Неважно, получилось так, что я был не в курсе. Когда Томас Т. открыл мне все это, мы решили, что, чем меньше людей будут знать подробности, тем лучше. Так как для города последствия могут быть самыми неблагоприятными.
— В этом можно не сомневаться. — Она нахмурилась. — Что заставило его рассказать это тебе сейчас? Что заставило тебя вернуться и превратить Дни Шоудауна в побоище? Что могло быть таким важным…
Он прервал ее единственным словом:
— Ты.
— Я?..
— Ты. И то, что я…
Она почувствовала его напряжение, и на мгновение ей показалось, что он не найдет слов, чтобы продолжить фразу.
— … люблю тебя.
— Ты — любишь меня? — Когда ее руки обвили его тонкую талию? Когда она наклонилась вперед, чтобы прижаться к его упругой спине? Сейчас слишком поздно думать об этом.
— Черт, — ругнулся он, — это, выходит, непросто. Я всегда очень гордился своим самообладанием. И вот пожалуйста — в маскарадном костюме, практически похищаю тебя… И это я, солидный человек, адвокат…
