Владислав уже развернулся, чтобы уйти, но тут Пётр Николаевич в который раз заставил обратить на себя внимание:
— Да что ты знаешь о власти, молокосос. Через пару лет, а может и раньше, ты станешь таким же, как и я! Да ты маму родную продашь, чтобы оставаться «на плаву»!
Токарев развернулся, подошел к Баринову и, как следует, заехал ему кулаком по лицу, отчего тот пошатнулся и упал обратно в своё шикарное кожаное кресло.
— Я не хотел этого делать, но ты меня вынудил, — откинул все формальности Влад. — Если я стану такой же гнилью, как и ты, то скорее предпочту уничтожить себя, а не других, — после этих слов Влад вышел из кабинета и, забрав свой телефон у секретаря, сообщив, что Баринову требуется пакет льда на ушиб, вышел в коридор, пытаясь стряхнуть с себя мерзкие ощущения и грязь после общения с Бариновым.
Влад шел в свой кабинет, вспоминая о том, как первый раз прослушал запись на Мирином телефоне. С первых же слов он понял, что голос принадлежит именно Баринову. И как он сразу не догадался? Ведь бывшему мэру выгоднее всего была бы его отставка. Хорошо, что для Ручкиной всё обошлось без последствий: из больницы её выписали, и она уже дома. Он так сильно за нее испугался, что первым желанием Влада стало замуровать её в своей спальне под охраной пяти бойцовских собак. После той встречи в больнице, Токарев позаботился о том, что за ней был обеспечен надлежащий уход и лучшая палата, но больше с девушкой он не виделся — надо было решить дела с Бариновым, а уж потом налаживать отношения с Мирославой.
Идя к бывшему мэру, Влад знал, что экспертиза готова, и Пётр Николаевич уже находится в разработке у соответствующих органов. Токарев совершенно не хотел распускать руки, но Баринов своим поведением просто вынудил его вспомнить свою грубую мужскую силу, нокаутировав подлое пухлое лицо градоначальника.
Токарев с чувством выполненного долга зашел в свой кабинет, но к его страшному неудовольствию на своем излюбленном месте на диване в углу восседал навязчивый Башин.
— Влад! Тебя заждаться можно. Опять гулять ходил в рабочее время? — принялся забрасывать издёвками Токарева Богдан. — Ты посмотрел контракты?
Владислав вздохнул, и, подойдя к дивану, произнес:
— Башин, я знаю, что фирма твоя. И в этот раз, вспоминая о нашей былой дружбе, я заключу с ней контракты, о которых ты так мечтал. Но на этом наше всякое общение закончится. После произошедшего, я решил изменить свою жизнь, вычеркнув из неё тех, с кем не хочу иметь общих дел в будущем.
Ошеломленный Богдан посмотрел на друга, поднимаясь с дивана, он спросил:
— Токарев, ты что, заболел? Что случилось то? — больше всего Башина удивляло не то, что Влад себя так ведет, а то, что новоиспеченный мэр, как оказалось, не такой простофиля, как он думал раньше. Откуда он узнал всё про фирму?
— Нет, выздоровел. Второй раз я тебе повторять не буду — чтобы больше я тебя здесь не видел, — Влад понимал, что о похищении Мирославы Башин не в курсе, но это не изменяло того факта, что он решил прекратить все отношения с бывшим товарищем.
— Корона то не жмет? — поинтересовался Богдан у Влада. — Может теперь тебя еще при встрече Владиславом Сергеевичем называть?
— Если ты сейчас же не уберешься отсюда, то лишишься своих контрактов, — Влад бы совсем не похож на себя — резкий, холодный и властный.
Башин понял, что с ним в таком состоянии лучше не спорить, тем более, что и лишиться желаемых контрактов он совершенно не хотел, поэтому, подойдя к двери, Богдан сказал напоследок:
— Надеюсь, что ты одумаешься.
Когда Башин покинул кабинет, уставший из-за событий последних дней Влад, решил приступить к самому сложному своему делу — завоеванию любимой девушки, так несправедливо им обиженной и оскорбленной. Как настоящий покоритель гор, Влад понимал, что в этом деле требуется основательная подготовка, поэтому он заказал в службе доставки цветов огромного, состоящего из белых хризантем, медвежонка ростом с Мирославу, и закупил несколько ящиков шоколадных «таблеток», так необходимых для скорейшего выздоровления дражайшей Ручкиной.
* * *
— Мира, ты впала в глубокое детство? — услышала я из коридора голос дедушки. — Тут к тебе пришли.
Странное заявление дедули я пропустила мимо ушей, но всё же встала с кровати, надев домашние тапочки, чтобы посмотреть, кто же ко мне пришел. Я не сразу поняла, что увидела. В коридоре, в обнимку с чем-то или кем-то огромным и белым обнимался дед Гриша.
— Кто там?
— Медведь! Сама посмотри!
И правда, подойдя поближе, я поняла, что дедушка не обнимается с чудо-медведем из немыслимого количества хризантем, а просто пытается его удержать, чтобы цветочный зверь не свалился ему на голову, погребя под своей белоснежной «шкурой».
— От кого это? — спросила я Григория Иннокентьевича, оттаскивая его от медведя.
— Судя по полету мысли и стоимости этого медведомонстра думаю, что от твоего раскаявшегося депутатишки, — увидев мой осуждающий взгляд, дедушка поправился: — Ой, простите, мэра.
Я приставила медведя к стеночке, проведя рукой по нежным лепесткам цветов. Так хотелось думать, что это действительно прислал Влад, но записки нигде не было. Прослушав лекцию деда о глупой современной молодежи, я ушла обратно в комнату, оставив пенсионера наедине с мечтами о том, сколько палок колбасы можно было бы купить вместо этого медведя, которого еще, наверняка, и поливать нужно ежедневно. Очередная забота, которая помешает наслаждаться сериалом, развязки которого дед ждал уже не один месяц.
Когда спустя полчаса в дверь вновь позвонили, дед уже не удивился увиденным коробкам шоколада, от количества которого могли слипнуться попы у целого детского сада.
— Я не понимаю, он что, намекает, что ты слишком худая и дохлая? — бурчал дед, поочередно поднося коробки с конфетами мне к кровати, в то время как я уже улыбалась во весь рот, словно рыболов при виде кита на крючке.
Ближайший час в квартире было затишье. Слышен был лишь шорох фантиков от конфет, которые время от времени падали на пол около кровати. Но затем снова раздался звонок. Манерно шаркая тапочками, дедуля пошел открывать дверь, ворча о том, что и помереть спокойно не дадут, со своими брачными игрищами. Перед дверью стоял Токарев собственной персоной.
Откашлявшись, Григорий Иннокентьевич «сделал» деловое лицо, вежливо поинтересовавшись:
— Вы к кому?
Влад опешил. Всю дорогу он думал, что сказать Мирославе, а вот незапланированного допроса от активного пенсионера он никак не ожидал.
